Призраков Настя не боялась, но в заброшенном селении могли обитать не только они. Девушка резко затормозила, чтобы не сбить выскочившую перед машиной собаку. Та протяжно завыла, затем облаяла нарушительницу спокойствия и бросилась к дому с синими ставнями, с дверями, висевшими на одной петле. Сердце в груди колотилось от неожиданности и страха, лоб покрылся испариной, пальцы дрожали. За пять лет водительского стажа на счету Насти была одна сбитая кошка, пополнить коллекцию девушка не желала и, хотя она любила скорость, правила всегда соблюдала. Рука потянулась к сумочке с сигаретами, девушка вспомнила что бросила курить, было пожалела, но обещание Настя всегда выполняла, тем более данное отцу. Пытаясь не сбить выскочившую перед машиной собаку, девушка едва не протаранила задним бампером столб, но повезло, деньги Настя откладывала на поездку за рубеж. Девушка порылась в бардачке, отыскала подарок брата- фонарь с ультразвуком, который должен был отпугивать собак. Подарку был не один месяц, но пока он так и не пригодился.
Деревня напоминала декорации к фильму "Дом восковых фигур" или "Сталкер". Десятки брошенных домов и хозяйств со следами буйства природы и деталями, которые вызывали щемящее чувство тоски в сердце... Старый трехколесный велосипед брошенный прямо посередине дороги. Наверно когда-то он был ярко-зеленого цвета, сейчас же краска облупилась, железо покрылось ржавчиной. Качели, стонущие с каждым порывом ветра, они взлетали верх, подрагивали и их уносило обратно. Колодец с оборванной веревкой и ведром, которое прочно держала насыпь из земли. Когда-то здесь была жизнь! Летом хутор был полон детского смеха и игривых шалостей, взрослых, которые не считали зазорным помочь соседу и песен, которые подхватывали старухи, а им вторила молодежь...
Настя каждое лето приезжала в "Веселовку". Сначала она бегала голышом на речку, затем подглядывала за молодыми парочками, гуляющими под ручку в лесу, а затем целовалась с парнями в зарослях камышей. Последняя мысль вызвала улыбку у Насти. Однажды в этих камышах ее застал дед, ее не тронул, а ухажеру, который был старше ее на три года, выкрутил уши, чтоб "не зарился на девку". Пару лет спустя в этих же камышах она чуть не лишилась невинности, тогда Настя впервые попробовала самогон, но ее вырвало прямо на Женю. Парень потом намекал- закончить начатое, но было стыдно, да и боялась девушка что оконфузиться во второй раз. И если быть совсем откровенной, то Настя ждала единственного, коим Женя не был.
Девушка припарковала машину рядом с домом деда. Настя сидела, облокотившись о руль, и просто смотрела на дом, выкрашенный десять лет назад в голубой цвет. Они с дедом Сашей тогда не один день лазили по стремянке с краской, а бабушка кормила их пирожками с картошкой и сладкой малиной. Прошло столько лет, а дом оставался родным. Настя зажмурилась, загадала желание, что сейчас она откроет глаза и увидит высокого сутулого деда с залихватским чубом, который он сохранил с юности, а рядом примоститься маленькая фигура бабушки с лучиками морщин вокруг глаз. Высокий несуразный дед и маленькая хозяйка дома- они смотрелись комично со стороны, но до последних дней сохранили привязанность друг к другу. Дед после смерти бабушки, порой думала Настя, ждал, когда она заберет его. Он умирал с улыбкой на устах, не держался за жизнь, как другие старики...
Настя достала ключи от дома...покосившийся низкий забор был пародией на защиту, часть досок растащили сразу после смерти деда. Щемящее чувство тоски и горечи витало в воздухе, укутывало покрывалом боли. Последние несколько шагов до дома девушка пробежала, недоверчиво рассматривая вырванный с корнями замок. Дверь скрипнула от ветра и гостеприимно распахнулась, заставив девушку с опаской отступить. Максиму говорили о бомжах и наркоманах, которые облюбовали заброшенный хутор, москвичи обещали разогнать притон до сноса. Настя вернулась к машине, достала гаечный ключ, повертела его в руках. Дома выглядели зловещи, поднявшейся ветер играл ставнями и дверьми, собака лаяла на скрипучие качели, стекло в одном из домов осыпалось на подоконник и мокрую землю. Ничего не выдавало присутствия на хуторе людей. Настя отложила гаечный ключ, в селении никого не было кроме нее и озлобленной собаки, которая пряталась, и до девушки доносился только ее лай, переходящий в хриплый вой. Фонарь Настя положила в сумку, еще раз опасливо осмотрелась, подумала, что стоило бы прислушаться к совету брата, который купил пневматический пистолет. Если верить некоторым передачам на телевиденье- жить было опасно, впрочем, как и дышать загрязненным воздухом... Девушка подошла к двери и заглянула внутрь. В сенях было грязно, не так, когда дом заброшен и в нем годами никто не живет. Напротив, все в доме кричало что в нем жили- следы грязной подошвы мужских ботинок, пакеты и коробки от еды, несколько использованных шприцов в углу, следы рвоты и экскрементов...
Настя остановилась на кухне, стол, сбитый много лет назад дедом, досками валялся на изъеденном дырами полу. Грязные тарелки грудой лежали в раковине, другие осколками крошились под ногами. Пять лет назад Настя не решилась приехать в этот дом без деда, а сейчас не понимала, что ее привело сюда? В памяти она хранила- этот дом иным, чистым и уютным, пахнущим выпечкой и домашней колбасой. Вечерами, покормив скотину, полив из колодца огород в дни засухи, поставив на плиту жарится молодую картошку, Настя с бабушкой резали овощи к салату и накрывали на стол- не в душной кухне, а во дворе, под беседкой из плетущихся лоз винограда. Дед ставил на стол бутыль с домашним вином. Настя улыбнулась- сначала ей плескали на самом донышке, а к окончанию школы полстакана. И никакой самогонки- в этом деда Саша был суров.
Настя прошла в спальню, брезгливо посмотрела на оголенную кровать, перевернутую тумбочку, распахнутые дверцы шкафа. На душе было мерзко, девушка понимала, что дом снесут через два дня, но было больно от того, что в этом убежище детских воспоминаний- кто-то ходил с грязными сапогами, попирал память плевками и рвотой.
Девушка поднесла пальцы к щекам, слезы, сорванными гроздьями, капали из глаз. В доме пахло затхлостью, обреченностью и отчаяньем. Это место перестало быть домом для девушки, а через два дня оно перестанет существовать! Просто клочок земли, на котором возведут новое здание или же высадят виноградники... Сожалела ли девушка, что приехала, глотая соленные слезы, прокладывающие лунную дорожку на щеках? Нет, как когда-то ей потребовалось время, чтобы осознать, что с Артемом все кончено, так и теперь Насте надо было увидеть этот попранный дом- чтобы осознать, что он стал чужим.
Девушка подвинула старый комод, вспомнив про схрон деда. Настя, не взирая на грязь, опустилась на корточки, оторвала пару досок, как же она могла забыть? Девушка достала связку старых писем. Неужели дед мог оставить их здесь? Настя часто заставала его в детстве за чтением потертых желтых листков, свидетельств о том, что война и расстояние не помеха истинным чувствам. Три года дед воевал на фронте, числился без вести пропавшим и даже погибшим. Бабушка никогда не рассказывала, как она получила похоронку, она просто садилась подле мужа, брала его за руку и смотрела в глаза. Как-то Нора сказала внучке, что она верила, молилась и ждала...Ждала долгих три года, а затем проехала полстраны, чтобы увидеть мужа на больничной койке. Нашла и выходила, вопреки всем. Большинство писем были потеряны во время войны, многие не дошли до адресата, некоторые бабушка не отправила, не знаю куда их отсылать. Настя прижала письма к груди, наугад достала один из конвертов, после колебаний положила его в связку. Она не имела права их читать, ведь это было равносильно подглядыванию в замочную скважину родительской спальни.
Настя бережно положила письма в сумку, они не должны были быть погребены в этом оскверненном доме, нет, девушка собиралась закопать их на кладбище между могилами деда Саши и бабы Норы, еще одно связующее звено, хотя ничего не было крепче истинной любви. Настя верила, что если годы войны не развели их, то и смерти это было не под силу!