Пытаясь нащупать вражеский пулемет, Рамазанов и Якименко лежали со своей бронебойкой на втором этаже. Туда к ним и пришел Дронов.
Как раз заговорил немецкий пулемет. Якименко прицелился и послал еще одну пулю туда, откуда выпорхнул и лег над площадью яркий пунктир трассирующей очереди. Вражеский пулемет не умолкал. Огненные строчки продолжали вылетать откуда-то из темноты, и пули еще чаще забарабанили по израненной стене.
— Знову куряче вымя, свинячи рожки, — отодвигаясь от ружья, проговорил с досадой Якименко. — На, Бухарович, лягай ты…
При виде такого искреннего огорчения Дронову захотелось подбодрить этих людей.
— Не робей, дружок, — ласково сказал он, — с третьего не попал — с пятого попадешь… Главное, чтоб Гитлер голос твой слышал, чтоб знал — нет ему тут житья…
Тем временем за ружье лег Рамазанов. Он долго целился, а выстрелив, вопросительно посмотрел на лежащего рядом капитана. Огненный пунктир, который еще секунду назад струился над площадью, внезапно погас.
Неужели попал?
— Ось и получив фриц по уху! — воскликнул Якименко и победно посмотрел на комбата. — Ай да Бухарович, ай да хлопец!
— Этот фриц, пожалуй, готов, — поддержал Дронов. — Да вот беда — не один он там. Будем считать это задатком — дело впереди…
Потом Дронов спустился в дровяник. Жуков уже успел подробно доложить ему о том, как укрепились пулеметчики, и теперь комбат решил лично проверить все — и сектор обстрела, и тоннель, проложенный под площадью к запасной огневой точке. Людей из пулеметного расчета — кроме Афанасьева, человека в батальоне нового — комбат помнил еще со времен заволжского резерва. Лучше других знал он бравого пулеметчика Илью Воронова. Ему врезалось в память, как этот застенчивый парень с повязкой на глазах разбрасывал детали «максима», чтобы потом вслепую же быстро собрать пулемет. Свой коронный номер он неизменно демонстрировал новичкам, горячо доказывая, что сборка пулемета с завязанными глазами вовсе не баловство и не «фокус», а жизненная необходимость.
Осмотрев дровяник, слазив в тоннель, комбат похвалил пулеметчиков. Особенно понравился Дронову водопровод — хитроумная выдумка Ильи Воронова и Алексея Иващенко.
У водопровода была своя история. Все началось с того, что Бондаренко, на чьей обязанности лежало обеспечение пулемета водой, собираясь однажды в очередной рейс, громко вздохнул:
— И чего к Волге тащиться, когда вода — вот она, рядом.
Он имел в виду глубокую воронку на площади, как раз напротив пулеметного гнезда. С началом осенних дождей воронка постоянно наполнялась водой.
— А ты попробуй, достань, — кивнул в сторону амбразуры Свирин. — Лучше пять раз к Волге сходить…
Он был прав. Пробираться по густо простреливаемой противником площади — мало радости.
Бондаренко еще раз вздохнул и с двумя пустыми ведрами в руках поплелся к ходу сообщения.
— Ребята! А Бондаренко ведь дело говорит, как медные котелки, дело, — вмешался Воронов. — А ну, Иващенко, тащи трубу, да подлиннее!
Иващенко мигом понял замысел командира отделения. Вскоре он вернулся с несколькими кусками водопроводной трубы, оставшимися от системы центрального отопления. Весь день Воронов и Иващенко слесарили, а ночью вдвоем полезли к воронке. Провозились немало — мешали вспышки ракет и минометный обстрел. К трубе приладили кран, и вода из воронки стала поступать, как из заправского водопровода.
Уходя, комбат еще раз похвалил пулеметчиков:
— С головой воюете, молодцы!
Напоследок Дронов побывал в той части подвала, где обитали жильцы.
— Как вы тут с ними? — спросил он, пробираясь по узенькому коридорчику вслед за уверенно шагавшим в темноте Павловым.
— Живем в мире, товарищ капитан, не ссоримся.
Приглушенный шум боя доходил и сюда, но теперь никто из жильцов на стрельбу уже не обращал внимания. За долгие недели тут свыклись со многим. А по мере того как оборона дома крепла, росла и уверенность, что солдаты, сумевшие остановить дошедшего до самой Волги врага, конечно, ни за что не дадут в обиду советских людей. В этот ночной час подвал был объят глубоким сном. Только страдавший бессонницей Матвеич сидел, по своему обыкновению, возле помигивающего каганца над книгой — чтивом его щедро снабжала Ольга Николаевна. Старик и не заметил, как приоткрылась дверь. Отгородив ладонью заплясавший огонек, он продолжал читать.
Дронов не стал тревожить измученных людей и в помещение не зашел.