– Мы сейчас же обследуем сейф и кабинет, – пообещал Холмс. – Но прежде, госпожа Карстерс, хочу сказать, что акцент выдает в вас американку. Давно ли вы замужем?
– Мы с Эдмундом состоим в браке почти полтора года.
– Мне следовало бы сразу рассказать вам, как я встретился с Кэтрин, – произнес Карстерс. – Потому что тут есть непосредственная связь с моим вчерашним повествованием. Я не упомянул об этом по простой причине – решил, что это не имеет значения.
– Значение имеет все, – возразил Холмс. – Я часто сталкиваюсь с тем, что наименее заметный эпизод дела оказывается самым существенным.
– Мы познакомились на «Каталонии» в тот самый день, когда это судно вышло из Бостона, – объяснила Кэтрин Карстерс. Она подалась вперед и взяла мужа за руку. – Я путешествовала одна, если не считать девушку, которую я пригласила к себе в компаньонки. Эдмунда я заметила во время посадки и сразу же поняла: с ним случилось что-то жуткое. Это было ясно по его лицу, по страху в глазах. Вечером мы виделись мельком на палубе. Мы оба путешествовали в одиночку. Судьба распорядилась так, что во время ужина мы оказались за одним столом.
– Не представляю, как бы я перенес плавание через Атлантику, не окажись рядом Кэтрин, – продолжил Карстерс. – Нервы у меня не самые крепкие, и потеря картин, смерть Корнелиуса Стилмена, кошмарная пальба… для меня это был явный перебор. Я был не в себе, меня колотила лихорадка. Но Кэтрин с самого начала проявила обо мне заботу, и чем дальше мы отплывали от берегов Америки, тем крепче становились мои к Кэтрин чувства. Надо сказать, господин Холмс, что идея любви с первого взгляда всегда вызывала у меня усмешку. Я мог читать о такой любви в бульварных романах, но никогда в нее не верил. Но именно она меня и настигла. Ко времени прибытия в Англию я знал: я встретил женщину, с которой хочу быть до конца жизни.
– А позвольте спросить, с какой целью отправлялись в Англию вы? – спросил Холмс, поворачиваясь к супруге.
– Я была в недолгом браке в Чикаго, господин Холмс. Муж занимался недвижимостью, он был уважаемым бизнесменом и регулярно ходил в церковь, но при этом ко мне по-настоящему добрым не был никогда. Он обладал жутким нравом, и порой я просто боялась за свою безопасность. Друзей у меня было не много, и он делал все, чтобы число их не увеличивалось. В последние месяцы нашего брака он фактически заточил меня в доме, может быть опасался, что я расскажу о нем всю правду. А потом он внезапно заболел туберкулезом и скончался. Увы, дом и основная часть состояния отошли его двум сестрам. Я осталась почти без денег, без друзей. Причин, по которым я желала бы остаться в Америке, просто не было. И я решила уехать. Сказала себе: поеду в Англию и начну все сначала. – Она опустила взор и добавила с выражением кротости на лице: – Я не рассчитывала, что попаду в Англию так скоро и найду счастье, какого так долго недоставало в моей жизни.
В коридоре пробили часы. Холмс живо поднялся с места, лицо освещала улыбка. Я видел, что он собран, энергичен и рвется в бой, – я знал его таким очень хорошо.
– Время не ждет! – воскликнул он. – Надо осмотреть сейф и комнату, где он стоит. Вы сказали, что на «Каталонии» были с компаньонкой?
– Я наняла ее в Бостоне, раньше мы не встречались. Вскоре после нашего приезда в Англию мы расстались.
– Вы говорите, что украдены пятьдесят фунтов. В общем и целом сумма невелика. Посмотрим, оставил ли вор для нас следы.
Но прежде, чем он успел заняться делом, в комнату вошла еще одна женщина, и я сразу понял: она, хотя и жила в этом доме, отличалась от Кэтрин Карстерс в максимально возможной степени. Малоинтересная, неулыбчивая, одета в серое, темные волосы пучком уложены на затылке. На груди серебряный крестик, руки сплетены, как во время молитвы. Темные глаза, бледная кожа и форма губ подсказали мне – это родственница Карстерса, но в ней не было его театральности, скорее она напоминала суфлера, чья доля – стоять в тени и ждать, когда актер на сцене забудет свой текст.
– Ну, что теперь? – строго спросила она. – Сначала ко мне в комнату приходят полицейские и задают дурацкие вопросы, на которые у меня не может быть ответа. Этого мало? Теперь в нашу личную жизнь должен вмешиваться весь мир?
– Это господин Шерлок Холмс, Элиза, – чуть замявшись, представил Холмса Карстерс. – Я тебе говорил, что вчера обращался к нему за советом.
– И каков результат? Он ничем не может помочь – так тебе было сказано. Отличный совет, Эдмунд, лучше не бывает. Нас всех могли убить прямо во сне.