— Братья, так ли необходимы эти трещотки? В милиции целый арсенал. И своего оружия хватает… как ты его называешь?
— Бластеры, — сказал Сур. — Мальчики так называют.
— «Мальчики»! — рявкнул Киселев. — Немедленно, немедленно изолировать этих мальчиков! Пятиугольник, ты связался с постом?
— Дорожный пост не отзывается, — доложил слабый голос. — Контроль показывает помехи от автомобильных двигателей. Разъездились…
— Докторша гоняет лихо, — пробормотал Киселев. — Дадим Расчетчику запрос на блюдце. Ты еще не видишь, Пятиугольник?
— Пока еще слепой.
— Ну подождем. Дай запрос на блюдце, — сказал Киселев. — Квадрат сто три! Сейчас же отыщи мальчишку с ключами.
Голос Сурена Давидовича ответил:
— Есть привести мальчишку…
Скрипнул отодвигаемый табурет.
— Так или иначе, его необходимо… — заговорил Киселев, но Степка больше не слушал. Вылетел наружу, подхватил Верху и потащил его через улицу, за киоск «Союзпечати». Теперь их сам Шерлок Холмс не увидел бы, а они сквозь стекла могли смотреть во все стороны.
— Валерик, срочный приказ! — выпалил Степка. — Дуй к Малгосе, выпроси ее платье в горошек, синее, скажи — мне нужно. Приказ! И ни слова никому!
Верка так и вытаращился. Степка сказал, чтобы платье завернули получше, завязали веревочкой. Если Малгоси нет дома, пусть Верка ждет ее. Платье притащить на голубятню. И никому, ни под каким видом пусть не говорит, что в свертке и где Степан. Даже дяде Суру.
Верка пропищал: «Есть!» — и убежал. А Сурен Давидович вышел из подвала и скрылся в глубине двора. Постоял чуть-чуть, поправил куртку и ушел.
Вот дьявольщина, он должен бояться Сура! Проклятые гады! Они добрались до Сура, понимаете? Этого нельзя объяснить. Вы не знаете, как мы любили Сура. Теперь Степка за ним следил, а наш Сурен Давидович дружелюбно разговаривал с врагами и сам стал одним из них под кличкой «Квадрат сто три».
— Ну, держись… — пробормотал Степан. Перемахнул через улицу. На бегу бросил связку ключей сквозь решетку в колодец перед заложенным окном подвала. Выглянул из-за трубы и увидел Сурена Давидовича.
А, идешь к голубятне… Знаешь, где искать… Вот он скрылся за нижней, дощатой частью голубятни и позвал оттуда: «Степик!»
Боком, кося глазами то на ноги Сура, то в приоткрытую дверь подвала, Степан скользнул в коридор. При этом со злорадством подумал: «Велел наблюдать — пожалуйста…»
В коридоре стояла огромная, коричневого дерева вешалка. На ней круглый год висел рыбацкий тулуп Сурена Давидовича, тоже огромный, до пят.
«Получай свой главный полдень», — подумал Степан, забираясь под тулуп. В кладовой молчали. Сколько времени Верка будет бегать за платьем? Если Малгося пришла из школы и если сразу даст платье — минут двадцать. Пока прошло минут пять. Сур, наверно, обходит подъезды. Только бы Верка не нарвался на него.
Малгося Будзинская — девочка из нашего класса. Она полька, ее зовут по-настоящему Малгожата. Штуку с переодеванием они со Степаном уже проделали однажды, под Новый год, — поменялись одеждой, и никто их не узнавал на маскараде.
В кладовой молчали. Степка, сидя под тулупом, томился. Решил посчитать, сколько раз за сегодня пришлось прятаться. Раз десять или одиннадцать — сплошные пряталки. Наконец заговорили в кладовой:
— Блюдце не посылают, — проговорил Рубченко-Пятиугольник. — Рискованно. Над нами проходит спутник-фотограф.
— Будьте счастливы, перестраховщики, — сердито отозвался Киселев.
Рубченко засмеялся:
— Э-хе-хе…
Степка слышал, как он повернулся на кровати и как заскрипел табурет-развалюха под Киселевым.
— А ты не гогочи, — тихо проговорил Киселев. — Забываешься…
— Виноват, — сказал Рубченко. — Виноват. Капитану Рубченко не повезло, а монтеру Киселеву пофартило.
— Ты о чем это?
— О чем, спрашивают!
— Один стал Углом, а другой — Пятиугольником, — пробормотал Рубченко.
— Потому и сидишь в низшем разряде, — наставительно сказал Киселев, — что путаешь себя, Десантника, с телом. Это надо изживать, Пятиугольник. Ты не отключился от Расчетчика?
— Молчит.
Киселев выругался. Рубченко заговорил приниженно:
— Я, конечно, Пятиугольник… всего лишь.
— Ну-ну?
— Телумоему, капитану милиции, полагался бы Десантник разрядом повыше…
— Возможно. У него должны быть ценные знания. Говори.
Рубченко откашлялся. Было слышно, что он кашляет осторожно — наверно, рана еще болела.
— Так я что говорю… Старуха и мальчишка могут проскочить в район. Так? Неприятный факт, я согласен. Но треба еще посмотреть, опасный ли этот факт. Пока районное начальство раскумекает, пока с командованием округа свяжется, а генерал запросит Москву — о-го-го! — минимально шесть часов, пока двинут подразделения. Ми-нимально! Так еще не двинут, еще не поверят, уполномоченного пошлют удостовериться, а мы его…