Когда Марии не было, Матт развлекался тем, что обследовал дом. Он воображал себя Эль-Латиго Негро, проникшим во вражескую крепость. Он надевал черный плащ с капюшоном, а вместо хлыста вооружался тонким кожаным поясом. Крался за занавесками и мебелью, а завидев кого-нибудь из Алакранов, проворно прятался.
После обеда Фелисия — мать Бенито, Стивена и Тома — почти всегда играла на пианино. Музыкальная комната наполнялась рокочущими аккордами. Обычно вялая и медлительная, Фелисия с жаром набрасывалась на инструмент. Матту, прячущемуся за большими цветочными горшками, нравилось слушать яростные ноты, вылетающие из-под ее порхающих по клавишам пальцев. Глаза Фелисии были закрыты, а рот кривился в гримасе, которая была еще не болью, но чем-то очень к ней близким.
Затем силы внезапно покидали женщину. Бледная и дрожащая, она склонялась над инструментом, и для слуг это было своеобразным сигналом — они подносили ей коричневый напиток в красивом хрустальном бокале. Слуга помешивал коктейль — Матт слышал, как лед тихонечко звякает о стекло,— и вкладывал бокал в руку Фелисии.
Она пила, и дрожь постепенно унималась. Потом Фелисия сникала над пианино, словно шпинат в огороде у Селии, когда Тэм Лин забывал полить грядки, и горничные уносили ее в постель.
Однажды Фелисия не пришла в обычное время, и Матт долго крутился за своими цветочными горшками, набираясь храбрости подойти к инструменту. Если Фелисия его застукает, то навсегда запретит входить в эту комнату. Пальцы чесались от страстного желания попробовать. На вид играть было так просто!
Крадучись, Матт выскользнул из своего убежища, протянул руку, чтобы прикоснуться к клавишам, и... замер: в коридоре раздался приближающийся голос Фелисии. До смерти перепуганный, Матт метнулся в чулан и тихонько прикрыл за собой дверь. В следующее мгновение Фелисия вошла в комнату и сразу же села за пианино. Раздались первые аккорды. Матт пошарил вокруг и нащупал выключатель. Вспыхнул свет.
Место было безрадостное. У стен высокими стопками лежали старые нотные тетради. В углу громоздилась гора складных стульев. И все вокруг было покрыто толстым-толстым слоем пыли... Матт поднял листок нотной бумаги и — больше от нечего делать, чем в надежде что-либо обнаружить,— принялся очищать от пыли заднюю стену чулана. И вот, стряхнув на пол очередной клубок паутины, которому позавидовал бы сам граф Дракула, он обнаружил еще один выключатель.
Недолго думая, Матт нажал на кнопку. В следующее мгновение, выплюнув облачко пыли, едва не задушившее мальчика, часть стены отъехала в сторону. Матт отшатнулся, споткнулся о груду нот и упал. Из последних сил сдерживая удушливый кашель, он потянулся за противоастматическим ингалятором, который по настоянию Селии постоянно носил с собой. Когда пыль наконец рассеялась, Матт увидел узкий темный коридор.
Матт осторожно выглянул: коридор тянулся налево и направо. Внезапно Фелисия перестала играть. Матт замер, прислушиваясь к мелодичному звяканью льда в бокале. Вскоре он услышал, как пришли горничные и унесли Фелисию в ее спальню.
Матт снова нажал на выключатель и с великим облегчением убедился, что стена скользнула на место. Оставляя на ковре пыльные следы, он выбрался из чулана. Вечером Селия крепко отругала его за то, что он перепачкал одежду и волосы...
«Это даже интереснее, чем в фильмах про Эль-Лати-го Негро»,— думал Матт, упиваясь обрушившейся на него тайной.
Это место принадлежало только ему одному! Если он захочет спрятаться, даже Тэм Лин не сможет его отыскать...
Всю следующую неделю Матт медленно и планомерно обследовал свои новые владения. Вскоре он пришел к выводу, что коридор проходит между внутренней и внешней стенами дома. То тут, то там в стене обнаруживались потайные глазки, но в них Матт видел только пустые комнаты со стульями и столами. Однажды он углядел слугу, протиравшего мебель.
Некоторые из глазков выходили в темные чуланы, точно такие же, как тот, через который он впервые проник в таинственный коридор. Матт никак не мог сообразить, для чего они нужны, пока в один прекрасный день рука его не наткнулась еще на один выключатель.
Он не задумываясь нажал на кнопку.
Вбок скользнула раздвижная панель — такая же, как в музыкальной комнате. С замирающим от волнения сердцем Матт ступил через порог. Изнутри чулан был забит пыльной одеждой и рваными ботинками, но, кое-как отодвинув их в сторону, мальчик сумел-таки добраться до двери в противоположном конце. Из-за двери слышались голоса. Матт напряг слух: врач и свирепый мистер Алакран разговаривали с кем-то третьим, чьи ответы звучали глухо и невнятно. Виллум говорил резким тоном, пробудившим в Матте самые неприятные воспоминания.