Ближе к вечеру, если коллеги, партнеры и знакомые не донимали заданиями и звонками, Костя выходил прогуляться по центральной улице Жабляка. Иногда он заходил в небольшое кафе в центре. Здесь прекрасно готовили домашние сыры, ягнятину и другие национальные блюда, искренне радовались гостям и постоянным клиентам.
Кроме того хозяин ресторанчика оказался соседом Киры и Кости, и был не прочь обсудить с Константином городские сплетни и общих знакомых. Единственной проблемой на пути к крепкой дружбе стал языковой барьер. Увы, новый знакомый, Милош, говорил только на Черногорском.
За время жизни в этой стране Костя научился понимать язык, благо он похож на русский или украинский, но общаться на чужом языке все равно было тяжело. А потому перекинувшись с Милошем несколькими короткими фразами, Константин возвращался домой и снова брался за работу или до поздней ночи смотрел фильмы.
Теперь мужчина все чаще проводил вечера в одиночестве, без Киры. В какой-то момент они с девушкой стали резко отдаляться друг от друга, спорить из-за мелочей, язвительнее отвечать на простые вопросы. И очень скоро обязательным пунктом в их расписании стали ссоры.
Костя заметил, что в последнее время Кира ведет себя с ним настороженно и отстраненно. Он не мог понять почему: то ли это стало результатом каких-то его слов и поступков, то ли женщина не верила в их отношения и так защищалась от разочарований, то ли уже не испытывала прежних чувств.
За каждой двусмысленной фразой и мелкой ссорой Костя слышал Кирино нежелание быть вместе. Каждый упрек воспринимал, как предложение сейчас же собрать чемоданы и уехать. И с каждым днем все сильнее сомневался в том, что своенравная горянка его любит.
Он не знал, как это произошло и с чего началось. Вероятно, с какой-то мелочи. Кажется, даже с той самой кружки из-под кофе, что Костя наливал себе с утра, а потом оставлял возле своего ноутбука. Однажды утром, эти кружки выстроились в огромную флотилию, а с лестницы донесся раздраженный голос Киры:
– Костя, куда исчезает посуда?
Константин искренне полагал, что это забавная история, над которой можно посмеяться и забыть, но таких историй с каждым днем становилось все больше. Брошенные вещи, глупые шутки, неосторожные фразы накапливались, раздражали и все сильнее отдаляли мужчину и женщину друг от друга.
Очень скоро Константин и Кира практически перестали не только разговаривать друг с другом, но даже встречаться. Жаворонок Кира рано вставала, делала комплекс упражнений и отправлялась на прогулку или запасалась лакомствами и шла к Галопу. В другие дни она работала над переводами или статьями, продумывала собственную книгу, спрятавшись от внешнего мира за широкой плотной ширмой, подаренной Вуком. А иногда Кира заходила в гости к Томе, и тогда они сидели вместе до самого вечера, разговаривали, смеялись, что-то готовили. Вернее, готовила Тома, а Кира наблюдала и жаловалась на Костю. Незадолго до католического Рождества это стало ее излюбленной темой для разговоров.
– Да, ладно тебе, Кирюша, – улыбалась Тома в ответ на новую жалобу подруги, – он хороший человек и любит тебя. Вам просто нужно привыкнуть друг к другу. Я думаю, вы разучились жить с кем-то вместе, договариваться, подстраиваться, заботиться. Слишком долго жили сами по себе.
– Может быть, – Кира качала головой, – только я не уверена, что готова сейчас этому учиться.
Тома удивленно вскинула брови.
– Понимаешь, – Кира отпила из кружки с чаем и принялась объяснять, – я все время думаю, что не сегодня, завтра он может вернуться в Россию. Я люблю его Тома, представляешь? Все так же, как раньше, как тогда, когда мы только познакомились. Он все также смешит меня и также внимательно слушает, мне нравится его смех, его улыбка. Но я не могу вечно ждать, пока он определиться со своими желаниями. Не могу больше притворяться, что меня не ранят его отъезды. Не понимаю, почему он живет рядом со мной. И как долго все это будет продолжаться? Чем больше мы ссоримся, тем больше я сомневаюсь, что у нас что-то получится. И чтобы не сойти с ума от мыслей и переживаний,, я работаю, как сумасшедшая, и стараюсь с ним не встречаться.
– Ужас! – Тома, растеряно смотрела на подругу. – Кира, так нельзя, нельзя так жить! Ты слышишь, это же безумие. Он тебя любит, ты просто обязана с ним поговорить, все откровенно рассказать. В конце концов, он столько времени жил с тобой в клинике, приехал сюда, почему ты до сих пор думаешь, что он не определился, как жить дальше?
Кира пожала плечами, но ничего не сказала, она смотрела на подругу удивленно, так словно Тома только что открыла ей какой-то секрет.