Почему подальше? – Анна смерила Костю оценивающим взглядом.
– Потому что Константина всегда больше интересовала математика и экономика, нежели женщины, и он уже тогда разбил целое море сердец, – Кира искоса посмотрела на Костю. Но он только укоризненно покачал головой и ничего не сказал.
А что потом? – Тома тоже с любопытством взглянула на Константина.
Потом мы все-таки познакомились, стали встречаться, и какое-то время даже жили вместе. Но это не очень интересная история, – оборвала Кира свой рассказ.
Костя улыбнулся:
Мне больше нравится другая история, она про то, как я встретил в Которе на вершине крепости прекрасную загорелую горянку, Киру, и влюбился.
Друзья еще какое-то время рассуждали о любви, как в кино, а потом заговорили о семье, детях, о том, что остается от романтики после нескольких лет брака и совместной жизни.
Разговор про любовь, похожую на вечный компромисс, лишенную романтики и выживающую среди серых будней, начала Анна, отметившая в этом году двадцатую годовщину своего брака:
– Я люблю мужа, это ведь все равно любовь, просто она совсем не такая, как в кино и в книгах, – подвела она итог этой беседы.
– Ну, не так все плохо, – засмеялась Тома и поцеловала мужа, – и вообще не пугай ребят, у них еще ни детей, ни обыденности, ни серых будней. Только любовь и подвиги во имя любви, как в кино, круче, чем в кино. Ну, я же рассказывала тебе, как Константин приехал к Кире в больницу и заботился о ней, – Тома улыбнулась и подмигнула Косте.
Анна посмотрела на Киру и завистливо вздохнула.
– Кира, – сказала она немного позже, – я же про здоровье не спросила. Как ты?
– Хорошо, – Кира встала с дивана и обошла его по кругу, – действительно хорошо, я уже по дому хожу без трости. Еще тяжело подниматься по лестницам и много ходить, а в остальном, я в порядке. Весной начну снова ездить на Галопе.
– Я от страха за тебя умру, – вмешалась Тома, и, подумав, добавила, – может вы, хотя бы, вдвоем будете ездить. Костя, ты умеешь?
Костя неопределенно мотнул головой. Раза три-четыре в жизни он сидел на лошади и даже ездил верхом, но что-то подсказывало ему, что здесь в горах все будет иначе, серьезнее и страшнее.
– Давай так, – вмешался Вук, обращаясь к Кире, – бери Дису, научи Костю держаться в седле и ездите хоть все лето, а одну мы тебя не пустим. Диса, Дистанция, – еще одна наша лошадь, очень послушная, – пояснил он Константину.
Тома тут же закивала, но поймав, сердитый Кирин взгляд, добавила:
– Нам просто страшно за тебя, страшно, что что-нибудь случится и никого не будет рядом. К тому же Галоп – сложный конь, характерный, как ты. Тонна упрямства в прямом смысле слова.
Кира засмеялась, ей нравилось, когда ее называли упрямой, и когда так говорили о Галопе. Да и перспектива учить Костю ездить верхом тоже показалась забавной. Когда-то Кира планировала закончить аспирантуру, преподавать в университете, но не сложилось. Хотя ей до сих пор нравилось учить. Какая разница кого и чему? Всему, что умеешь сам, а ездить верхом Кира умела отменно.
***
Поздно вечером, когда гости разошлись, Константин и Кира ещё какое-то время сидели на диване в гостиной, разговаривая о пустяках:
– Всё-таки Тома и Вук крутые ребята, – сказал Костя, открывая им с Кирой ещё по одной бутылке пива.
– Да, мне повезло с ними.
– Нам повезло, – Костя хитро взглянул на подругу, – кстати, Тома считает, что у нас любовь, как в кино.
Кира расхохоталась:
– Да уж. Как в очень нудном кино.
– Да ладно. Все так плохо?
– Сам скажи. Ты ещё не надумал все бросить и уехать?
Костя придвинулся к Кире и обнял ее за плечи. Он часто так делал. Но если раньше он касался женщины осторожно, бережно, то сейчас прикосновение получилось сильным, почти грубым.
– Мне нравится здесь, – сказал он.
Кира усмехнулась:
– Врешь. Ты забыл, я всегда знаю, когда ты врешь. Тебе тяжело здесь со мной, скучно в Жабляке. Ты не знаешь, что делать, чем себя занять. И наверняка жалеешь, что приехал.
– Нет. Не жалею, – он еще сильнее прижал к себе женщину, – ни о чем не жалею. Кира, я обожаю тебя.
Кира поморщилась. Опять это слово, чувство. Это его обожание, которого ей слишком много и слишком мало одновременно:
– Ты просто пьян, – раздраженно сказала она.
– Слегка, – Костя заглянул Кире в глаза. Сейчас в полутемной комнате, согретой живым огнем камина, Кира была фантастически красива. После возвращения домой в Жабляк, она вновь стала прежней: исчезли болезненная худоба и бледность, движения стали плавными, а в глазах с новой силой разгорелся колдовской огонь – жажда жизни.