— Ну? — сказал он Сфенне и едва не упал от следующего порыва ветра.
И в этот момент что-то большое и вонючее с шумом приземлилось рядом с главой Матери Ветров. Талавир застыл. Со стороны Старших Братьев послышался вскрик.
Сфена закусила губу. Лишь Белокун, прикрываясь рукой от ветра, шагнул вперед.
Птерокс был высотой в три человеческих роста. На передних конечностях имел вывернутые суставы, поэтому походил на удивленного богомола. Птица разинула гигантского клюва и протяжно закричала. Только тогда Талавир заметил на его шее наездника. Мато Дуковач по-паучему сполз на поверхность Станции. Говорили, что в войну, продолжавшуюся до Вспышек, он предал киммеринцев и перешел на сторону Старших Братьев. Остальные говорили, что он работал сразу на обе стороны, и успешно это делает до сих пор — кормится из двух рук. В случае с Мато Дуковачем эту поговорку можно было расширить. Наездник имел четыре верхних конечности. Красочная одежда трепетала на ветру. Его лицо прикрывала маска из перьев и костей. Мато Дуковач подошел к Белокуну и протянул ему все руки, словно хотел крепко обнять.
— Может, на этот раз пожелаешь чего-нибудь другого? — без особой надежды спросил глава Станции.
Мато Дуковач даже не шелохнулся. Губы Белокуна превратились в перевернутую подкову. Он жестом позвал Сфенну, затем закатил рукав и вытянул тонкую белую руку. Талавир отметил, что она была вполне нормальной.
Рудокосая вытащила из ведра большой загнутый нож и одним быстрым движением распорола белокуновую кожу. Темная вязкая кровь заструилась в ведро.
Мато Дуковач забрал емкость, поднес к лицу и отпил, остатки выплеснул в клюв птицы.
— Еще!
Белокун прижимал к ране какую-то тряпку. Он явно не ожидал такого поворота.
— Это нормальная плата. Здесь не так уж далеко, — пробовал поторговаться доктор Мато Дуковач продолжал держать ведро в нижних руках на уровне лица Белокуна.
— Хорошо! — фыркнул доктор и огляделся. Его взгляд скользнул по Старшим Братьям. Талавир почувствовал, как те съежились. Затем Белокун остановился на нем, мгновение что-то взвешивал и круто развернулся.
— Закатывай рукав! — приказал Сфени. Женщина медленно, даже слишком медленно, подумал Талавир, оголила руку. На ее лице застыло твердое намерение не скривиться. Потом Сфена чуть слышно вскрикнула, в ведро потекла новая струйка.
— Теперь хватит? Ты заберешь его наконец? — прокричал Белокун.
Мато Дуковач снова отпил, посмотрел на женщину и вытер губы. Сфена съежилась в неприятном предчувствии, что придется снова резать кожу, но крови оказалось достаточно. Наездник протянул руку, указал на Талавира, а затем на Птерокса. Один из Старших Братьев передал Талавиру винтовку, похожую на музейный экспонат времен забытой войны. Как он знал, только такие здесь и срабатывали, и это не каждый раз.
— Стой, — остановил его глава Станции. Держась за раненую руку, он вытащил из кармана колоду, которую Талавир видел накануне. — Бери, пока не передумал. Может быть, он и с тобой заговорит.
Последние слова утонули в шорохе крыльев Птерокса. Талавир не успел спросить: "Кто и как заговорит?"
Мато Дуковач помог залезть на спину огромной птице. Под ногами Талавир почувствовал подобие ступенек и тогда понял, что скелет птицы укреплен железной арматурой. Воняло перьями, гнилым мясом и машинным маслом, но сидеть было удобно. По месту Мато Дуковача в котловине между лопатками размещалось своеобразное пассажирское кресло. Бревно никак не хотело полностью прятаться в кармане. Одна карта смялась. Талавир поправил картинку и наконец схватился за Мато Дуковача.
Без всяких прощаний Птерокс поднял крылья, еще раз протяжно вскрикнул, подбежал к краю и поджал ноги. Они погрузились в бездну. Мато Дуковач зарычал.
Талавир понял, что это смех. Птерокс и наездник наслаждались полетом.
Поддаваясь порыву, Талавир откинул голову и подставил лицо ветру. Рот наполнился вкусом соли. На миг Талавир забыл, откуда он и куда следует. Мать Ветров осталась позади. И это было то, чего Талавир ждал от самого пробуждения.
Он вытянул шею, чтобы рассмотреть остатки Шейх-Эли, но Мато Дуковач развернул Птерокса. Ак-Шеих, где убили М-14 и куда они направлялись, лежало по другую сторону. Они летели над привидениями бывших автострад. Оспины воронок обозначали путь бомбардировок. Перед Вспышками Старшие Братья не жалели боеприпасов. Горы камней — все, что осталось от человеческих поселений. Где-то можно было представить стену или дымоход. Однажды Талавир даже увидел увязший в землю каркас древнего автомобиля. Оно казалось еще менее реальным, чем огромные кости, произраставшие в Деште после бурь.