Бекир поднялся, снял маску, собрал слюну и плюнул на четыре стороны. недоверчиво спросил Ниязи. — Это же харам. их читать.
— Единственный харам в том, чтобы их курить. Так это Азиз-баба.
— Мой дед многое говорит, — недовольно проворчал Ниязи. И Бекир почувствовал, что он хотел продолжить: «Особенно тебе».
Азиз-баба рассказывал, что до Вспышек было много книг. Но сколько себя помнил Бекир, в Ак-Шее привозили только две книги: «Святое слово Языка» и «Догмат Старших Братьев. Выдержка». Обе без рисунков, только черные буквы на грубой бумаге. Официальный бей Ак-Шеих Гера Серов особо подчеркивал, что книги, изданные вспышками, даже Старшими Братьями, запрещены. «Если вы их найдете — нужно сдать. Если скроете — будете наказаны. И вообще, — говорил бей, — лучше любую бумагу с буквами сжигать или приносить мне. Только Язык и Старшие Братья знают, за какими буквами стоит истина». Но Бекир, несмотря на все правила и запреты, собирал и прятал все написанное.
Он не очень верил цветным рисункам. Бегущая по старым бетонным каналам вода, зеленый Дешт, живое море — это больше походило на сказки Азиза-бабы, чем на правду о прошлом. Вспышки произошли еще до рождения Бекира. Он убеждал себя, что бесполезно беспокоиться о том, чего никогда не видел. Но жаркими бессонными ночами не мог избавиться от мыслей о потерянном Киммерике, а главное — мечтать его вернуть.
Бекир протянул Ниязе открытую ладонь. Для ритуала требовалась жертва. К счастью Ниязи, только клочок волос. На голове у Бекира с рождения не выросли даже челки.
— Ты уверен, что мы найдем ана-арахну? — робко спросил Ниязи и посмотрел на курган Кара-Меркит. Даже мальчику-лисенку он действовал на нервы. — В земле может быть кто угодно. Помнишь того ракоскорпа, который вынырнул в день твоего засева Дешту? Со сломанной клешней? Тогда его привлекла твоя кровь. Если он ее попробовал, то уже не отстанет. — Усики Ниязи поднялись вверх, а уши едва заметно согнулись, когда Бекир вырвал у него клочок меха, чтобы положить на бумагу.
— Не сой! Именно это место. Если все сделать верно, нора откроется.
— И это тебе рассказал Шейтан? — все еще сомневался Ниязи.
Бекир кивнул, вынул из кармана маленькую блестящую зажигалку и покрутил ее на солнце. Ниязи завороженно причмокнул.
— За этот ритуал мне пришлось отдать такую же Шейтану, — Бекир снова потряс зажигалкой. — Если все сделаем правильно, Ма уже не придется покупать яд ана-арахны у Саши Бедного. Мы будем приносить его сами. Еще будем продавать!
— Не думаю, что Ма понравится такая идея, — осторожно сказал Ниязи. — И она же покупает у Саши Бедного не только яд ана-арахны.
Бекир почувствовал, как его щеки краснеют. Саша Бедный был беем акинджиев их края. Акинджии разбивали мертвые села, торговали со Старшими Братьями и приводили к ним башлыков — засоленных на эксперименты. Правда, только из чужих улусов. Но если кто-то из Ак-Шеих захотел бы продать ребенка или себя, он мог обратиться к Саше. По непонятной Бекиру логике Сашу называли «бедным», потому что считали самым богатым акинджием в Деште. Говорили, что у него есть свой источник воды и амулет от бурь. Бекирова мать была официальным врачом Ак-Шеих и доставала у акинджиев препараты и инструменты. Все свободное время она проводила по опытам. Ма искала лекарства, которые помогли Бекиру уйти из Ак-Шеих.
Вот почему она позволяла Саше Бедному к ним приходить, а не по той причине, о которой сплетничали в поселке.
— А если ты решил отравить Сашу, тебе вряд ли удастся. Он знаешь какой хитрый. Хотя в тогузе коргоол тебя бы не обыграл, — попытался пошутить Ниязе. Играть в тогуз Коргоол их научил Азиз-баба. Хотя по-настоящему овладел игрой только Бекир. Это была логическая настольная игра, требовавшая не только умения считать, но и терпения и выдержки. Этого в Ниязе не было, потому не удивительно, что он всегда проигрывал. И постоянно ошибался в исполнении обрядов, за что ему регулярно влетало от деда. Их жизнь была наполнена ритуалами, словно они были единственным развлечением, единственным способом упорядочить безумную реальность.
За это Бекир любил и ненавидел их одновременно.
— Да, я сейчас подожгу, а потом нужно произнести заклинание. По очереди!
Надо выманить ана-арахну.
К меху на бумаге Бекир приложил мелкие горючие косточки.
— Хорошо, — мрачно кивнул Ниязи и уже через мгновение просиял. — Совсем забыл рассказать.
«И так всегда, — подумал Бекир, — именно тогда, когда надо помолчать.
Теперь его не остановить, пока не договорит».