Поднялся генерал Григоренко-второй. Тускло сверкнула железная маска.
— Азиз-баба — чильтаны. Так говорил Григоренко первый. То, что этот засоленный бывший Старший Брат, не причина его убивать. Это верно. — Железная маска развернулась к Ма, словно от нее зависело окончательное решение. — Григоренко первый был Старшим Братом, был клинком Поединка. Он готовился убить Мамая, но не убил. Он привел Азиза-бабу к Мамаю. А когда Золотая Колыбель взорвалась и переродила Мамая в Бога Вспышек, Григоренко первый получил откровение. И так создал Армию чудовищ. Если Григоренко-первый верил этому старику, то и мы должны. Азиз-баба проведет ритуал, который убьет мужчину, но и джадала.
— Марк Дорош должен был убить Мамая, а привел к нему тебя? — Ма выдернула руку из ладоней Талавира и пристально посмотрела на Азиза-бабу. — Это ты был киммеринцем, с которым Мамай виделся накануне Вспышек? Но почему? Когда и как вы познакомились? — Глаза врача пылали, но все, чего она добилась, — это очередное пожимание плечами.
— Я чильтаны, — выдохнул клуб дыма Азиз-баба. — Мамай тоже был одним из нас, хотя и не сознавал. Азиз-баба иногда видит будущее.
Старик поднял блестящие темные очки на Талавира, словно последняя фраза касалась его. Григоренко-другой кивнул. И Талавир понял, что все решено. Если амазонки или дочери Албасты были воинством Девы, то Армия чудовищ безоговорочно верила в Бога Вспышек. А теперь Азиз-баба намекнул, что смерть Талавира и Джала была волей Мамая. Даже Ма отстранилась и погрузилась в свои мысли. Талавир угрожал жизни ее сына.
— Когда вы хотите провести этот ритуал? — Талавир увидел свое отражение в очках старика — засоленное измененное тело — и подумал, что не так уж много теряет.
— Как можно скорее. Сегодня свечение Йылдыз — время джадала. Что бы тебе ни говорил этот Тарг, — пусть разметет пыль даже воспоминание о нем, — это ложь, обман, личина жадала. Он и его сестра очень давно мучают этот мир. Если мы его не уничтожим, то он сожрет твое тело и освободится. Может быть, уже сегодня ночью.
Талавир посмотрел на мероприятие, которое уже начало краснеть. Азиз-баба вытащил из складок халата длинный загнутый на конце черный нож.
— Стойте! — во весь голос закричал Бекир. Ему так и не удалось прорваться поближе к центру круга. — Дайте нам дорогу!
— Эти неизмененные — дети Марка Дороша. Я тебе о них говорил, — Болбочан наклонился к Григоренко-другому.
Генерал дал знак пропустить детей. За Бекиром и Черной Коровой в круг зашли Ниязи и маленькая Эвге.
— Я должен поговорить с Таргом, — выпалил парень. — Как это сделать?
— Никак, — этого Талавира ожидал меньше всего. — Я не зря держался от тебя подальше.
— О чем говорить с джадалом? Что за бред?
Бекир что-то пытался объяснять. Кричал о духах детей, которых встретил в яме под разрушенными бараками. Черная Корова даже пригрозила стрельнуть огнем, если парню не дадут сделать то, что он хочет. Но все это походило на детские сказки и затягивание времени. Талавир знал, что для Ма безопасность сына — самое важное. Он развернулся, чтобы объяснить ей, почему затею Бекира не стоит даже обсуждать. Но она его опередила:
— А это вообще реально, чтобы Бекир поговорил с Таргом?
— Ты что, не слышала, что я сказал? Дух ведьмы охотится на его тело. Ее глаза потемнели.
— Если Бекир уверен, что это поможет, я готова попробовать.
— Я не знаю, как это сделать. Они ведь в моей голове.
Мая потерла лицо, посмотрела на свои ладони, не увидела кны, которой так много лет натирала лоб, но все равно приложила два пальца к выемке под шеей, где девицы ставили пятнышко в знак уважения богини.
— Кажется, я знаю: тогирек Девы.
— Но ведь этот обряд только для женщин? — сверху донесся голос Гикии.
Талавир подумал, что кентавриха снова потребует наказания за посягательство на священные женские традиции.
— Так и есть, — неохотно признал Григоренко-другой и посмотрел на Азиза-бабу, будто тот должен был их рассудить.
— Ты веришь в тогирек Девы? — брови Талавира удивленно насупились.
— Веришь, не веришь, какое это имеет значение? Частицы суету связаны между собой. Лучший пример, как это работает, — манкуры и бакасы. Мамай описал теорию, как это можно использовать. Это все изложено в «Сказаниях Ифигении Киммерицкой». В моем отчете, — нетерпеливо отмахнулась Ма. Она не знала, как объяснить этим людям очевидное для себя. — Поверьте, суету безразлично, какого мы пола.