Следующими жертвами стали неудавшиеся заклинания-пузыри Питера.
— Прочь! А ну с глаз долой! Никчёмные! — пузыри повиновались, немедля растворившись в воздухе. Чармей ощущала могущество, переполнявшее её, поэтому далее досталось крану с горячей водой.
— Пусть из тебя снова льётся горячая вода! И никаких глупостей! — она повернулась и стукнула шваброй по крану над раковиной: — И ты тоже. Чтоб из обоих шла горячая вода… то есть не совсем кипяток… а то пожалеете!
— А вот вы оставайтесь, как прежде, и лейте холодную воду, — продолжала наставлять девочка, не забывая постукивать по кранам.
В конце концов, Чармейн вышла в коридор и плюхнула шваброй по водной глади.
— А ты убирайся! Прочь, утекай, высыхай. Вон! Любым способом!
(обратно)752
Питер прошагал к раковине и повернул вентиль, которому наказали подавать горячую воду.
— Тёплая, — сообщил парень, сунув руку под струю. — У тебя получилось! Просто здорово, спасибо.
(обратно)753
— Хех! — фыркнула Чармейн, всё явственней ощущая на коже холод мокрой одежды. — Теперь же пойду переоденусь и сяду читать.
(обратно)754
— Разве не поможешь убрать воду? — жалостливо спросил Питер.
(обратно)755
Чармейн сперва не поняла просьбу юноши, однако потом взгляд её упал на Бродяжку: собачка старательно пробиралась сквозь воду, которая доходила ей до брюха. Видимо, швабра-посох не сработала на потоп.
— Ну хорошо, — вздохнула девочка. — Но я сегодня и так уже достаточно потрудилась, так и знай.
(обратно)756
— Я тоже, — дружелюбно откликнулся Питер. — Я весь день провозился с этой течью. Что ж, пошли уберёмся на кухне.
(обратно)757
Огонь в очаге уютно потрескивал, поддерживая тепло и не превращая при этом наводнённую кухню в баню. Чармейн распахнула окно, развернулась и осмотрела комнату — всё кроме громадных мешков с посудой и пола осталось сухим. На столе девочка приметила раскрытый чемоданчик двоюродного дедушки Уильяма.
(обратно)758
Сзади послышалось бормотание Питера и жалобное поскуливание Бродяжки.
(обратно)759
Чармейн резко обернулась и увидела, как по рукам Питера, от пальцев к плечам, побежали крохотные огоньки.
— О, вода на кухонном полу, иссушись! — воззвал юноша.
Огоньки начали перепрыгивать на волосы и уже танцевали на вихрастой чёлке. Самодовольство на лице парня сменилось паникой.
— Боже! — воскликнул Питер. Словно вторя его словам, огоньки слились в единое пламя, и парень весь заполыхал. Теперь в его глазах маячил страх.
— Горячо! На помощь!
(обратно)760
Чармейн бросилась к нему, схватила за руку и окунула в воду на полу. Не помогло. Волшебный огонь продолжал гореть и искриться даже под водой, грозно бурля и окружая Питера сотнями пузырьков. Кипящая вода и пар обожгли юношу ещё сильнее.
— Рассей заклинание! — крикнула девочка, отдёргивая свою руку от пылающего рукава. — Какие чары ты сотворил?
(обратно)761
— Я не знаю, как! — выкрикнул парень.
(обратно)762
— Какие чары? — рявкнула Чармейн.
(обратно)763
— Заклинание против наводнений из «Книжицы палимпсестов», — пролепетал Питер, — и я не знаю, как рассеять его.
(обратно)764
— Болван! — вскричала девочка. Затем она схватила юношу за пылающее плечо и встряхнула. — Чары, рассейтесь! — властно потребовала девочка. — Ай, больно! Приказываю тебе, заклинание, немедля рассейся!
(обратно)765
Заклинание повиновалось. Чармейн поднялась, тряся обожженную руку. Огни с шипением превратились в облачка пара и сырость, повисшую в воздухе. Питер сидел на полу опалённый со всех сторон, его лицо и щёки пылали алым цветом, а волосы заметно укоротились и торчали во все стороны.
— Спасибо, — произнёс парень, поднимаясь и облегчённо похлопывая себя.
(обратно)766
— Фу-у! — оттолкнула его девочка. — От тебя воняет палёными волосами! Как можно быть таким идиотом! Какие ещё заклинания ты использовал?
(обратно)767
— Больше никаких, — ответил Питер, теребя опалённые концы волос. Чармейн с уверенностью могла сказать, что он лжёт. Но даже если он и лгал, то ни за что не собирался признаваться.
— И ничего идиотского я не делал, — настойчиво заметил он. — Посмотри на полы.
(обратно)768
Девочка опустила глаза и увидела, что воды почти не осталось. Пол сиял, как после влажной уборки, не больше — от потопа осталось одно воспоминание.