— Джейкоб…
— Папа, я вполне могу с ним управиться. Честное слово.
— Пока еще можешь. Но его состояние ухудшается.
— Ну и пусть. Мне все равно.
Я повесил трубку, позвонил своему другу Рики и попросил его подвезти меня к дедушке. Через десять минут с парковки донесся хриплый клаксон его древней «Краун-Виктории», не узнать который было невозможно. Выбегая из магазина, я на ходу сообщил Шелли печальное известие: башне из подгузников «Стей-Тайт» придется обождать до завтра.
— Срочное семейное дело, — пояснил я.
— Ясно.
Я выскочил в липкий вечер и увидел Рики, который сидел на капоте своего потрепанного автомобильчика и курил. В его облепленных грязью сапогах, срывающихся с губ колечках дыма и лучах заходящего солнца, освещающих его зеленую шевелюру, было что-то такое, что напомнило мне Джеймса Дина. Только этот «Джеймс Дин» был не просто южанином — он был панком. А если точнее, то, пожалуй, Рики являлся странным продуктом перекрестного опыления субкультур, возможного только в Южной Флориде.
При виде меня он соскочил с капота и заорал на всю парковку:
— Тебя уже выперли?
— Тсс-с! — зашипел я, подбегая к нему. — Они не знают о моем плане.
Рики хлопнул меня по плечу — жест, который, по его замыслу, должен был меня подбодрить, но на деле чуть не выбил мне плечевой сустав.
— Не переживай, особенный мальчик. Время терпит.
Он называл меня особенным мальчиком, потому что я посещал занятия для одаренных детей, хотя в нашей школе они входили в перечень обязательных для изучения дисциплин. Почему-то Рики это казалось ужасно забавным. Таким образом, наша дружба основывалась как на обоюдном раздражении, так и на взаимопомощи. Последняя заключалась в негласном договоре на использование им моих мозгов, а мной — его кулаков. Я помогал ему не провалить английский, а он обеспечивал мне защиту от накачанных стероидами социопатов, рыщущих по коридорам нашей школы. То, что в его присутствии мои родители чувствовали себя не в своей тарелке, стало дополнительным бонусом. Рики был моим лучшим другом, хотя подобной характеристикой я пытаюсь скрыть тот унизительный факт, что он был моим единственным другом.
Рики пнул ногой дверь своей «Краун-Вики», поскольку открывалась она именно таким образом, и я залез внутрь. Тачка была совершенно потрясным образчиком стихийного народного творчества. Рики купил ее на городской свалке за жестянку мелочи. Во всяком случае так он утверждал. Вонь в машине стояла такая, что ее не в состоянии был замаскировать даже свисавший с потолка целый лес освежителей воздуха. Сиденья были обмотаны изолентой, что не позволяло пружинам втыкаться в задницу желающим прокатиться на этом музейном экспонате. Но внешний вид «Вики» поражал воображение, являя собой ржавый лунный пейзаж из дыр и вмятин, образовавшихся в результате хитроумного плана Рики заработать денег на бензин. План заключался в том, что хозяин разрешал пьяным гулякам нанести удар по машине клюшкой для гольфа по цене доллар за удар. Единственное правило, за соблюдением которого Рики неукоснительно следил, гласило: никаких ударов по стеклу.
Двигатель затарахтел, выпустив облако синего дыма. Мы покинули стоянку и покатились мимо вытянувшихся вдоль улицы торговых центров, держа курс на жилище дедушки Портмана. Пытаясь представить себе, что нас ждет впереди, я уже не находил себе места от беспокойства. Самые ужасные сценарии в моей голове живописали дедушку, бегающего голышом по улице, его же, размахивающего винтовкой на лужайке перед домом или залегшего в засаде с тяжелым предметом в руке. Одним словом, мы могли столкнуться с чем угодно. Меня особенно беспокоило то, что я не знал, каким будет первое впечатление Рики о человеке, которого я всегда упоминал с благоговением.
Пока мы подъезжали к поселку, где жил дедушка, небо приобрело цвет свежего кровоподтека. Само местечко, известное под названием Круговая деревня, представляло собой удивительный лабиринт сплетающихся улочек, переулков и тупиков. Мы остановились перед въездом в поселок, чтобы заявить о своем прибытии, но старик в будке охранника громко храпел, а ворота были распахнуты настежь, поэтому мы просто въехали и приступили к поискам. Мой телефон пискнул, приняв сообщение от папы, желавшего знать, как обстоят дела. За несколько секунд, потребовавшихся мне для ответа, Рики умудрился окончательно заблудиться. Когда я сказал, что понятия не имею, где мы находимся, он выругался и осуществил серию резких поворотов на месте. Пока он крутил руль и выпускал в окно струи слюны вперемешку с жевательным табаком, я изучал окрестности в поисках знакомых ориентиров. Это было нелегко, хотя за свою жизнь я бессчетное количество раз побывал в гостях у дедушки. Все дома были похожи как дождевые капли. Эти приземистые строения отличались друг от друга лишь самыми ничтожными деталями. Тут стены были отделаны алюминиевым сайдингом, здесь обшиты деревянными панелями в стиле семидесятых, а вот бредовая в своей напыщенности гипсовая колоннада… Таблички с названиями улиц выгорели на солнце, превратившись в сверкающие белые пластины, и ничем не могли нам помочь. Единственными реальными ориентирами служили странноватые живописные украшения лужаек, превращавших Круговую деревню в настоящий музей под открытым небом.