– Мы получили телеграмму, – ответил Джим.
– Вот как? Любопытно, от кого же?
– От мисс Харлоу.
От Джима Фробишера не ускользнуло, что Ано второй раз за время их беседы выглядит раздосадованным. Некоторое время детектив сидел неподвижно, покуда сигарета едва не обожгла ему губы, потом посмотрел на Джима и горько усмехнулся.
– Знаете, чем я занимаюсь сейчас, мосье Фробишер? – спросил он. – Задаю себе загадку. Ответьте на нее, если сможете! Какая страсть самая сильная в мире? Алчность? Любовь? Ненависть? Как бы не так! Стремление одного государственного чиновника огреть другого дубиной по затылку! В субботу все было устроено таким образом, чтобы я тайно приехал в Дижон, имея определенный шанс на успех. А уже в понедельник мои коллеги так широко распространили эту новость, что во вторник утром мисс Харлоу смогла сообщить вам о ней телеграфом! Какая любезность! Могу я взглянуть на эту телеграмму?
Фробишер достал телеграмму из продолговатого конверта и протянул Ано, который положил ее на стол и стал читать так медленно, что Джим подумал, не слышит ли детектив сквозь строчки, как в телефонной трубке, жалобный крик о помощи, который слышал он сам. Когда Ано поднял голову, досада исчезла с его лица.
– Бедняжка здорово напугана. Она уже не отмахивается от угрозы, не так ли? Ну, через несколько дней мы сумеем ей помочь.
– Безусловно, – уверенно подтвердил Джим.
– А пока что я, с вашего позволения, порву эту телеграмму. Здесь упомянуто мое имя, а это лишнее. Все клочки бумаги в этом кабинете к вечеру сжигаются. – И он взмахнул телеграммой перед глазами Джима.
– Разумеется, – кивнул Фробишер.
Ано разорвал телеграмму на мелкие кусочки и бросил их в корзину.
– Вот так! А теперь скажите мне вот что. В Мезон-Гренель проживает еще одна молодая англичанка?
– Энн Апкотт, – кивнул Джим.
– Расскажите мне о ней.
Джим ответил Ано так же, как мистеру Хэзлитту:
– Я никогда в жизни ее не видел и не слышал о ней до вчерашнего дня.
Но если мистер Хэзлитт воспринял ответ с удивлением, то Ано оставил его без комментариев.
– Значит, мы оба познакомимся с этой юной леди в Дижоне, – сказал он с улыбкой и поднялся.
Джим Фробишер чувствовал, что разговор, начавшийся достаточно скверно и продолжившийся сердечно и искренне, завершается на не слишком приятной ноте. Он ощущал едва уловимую перемену в поведении Ано. Не то чтобы детектив стал держаться менее дружелюбно, но… Джим мог охарактеризовать эти изменения только фразой самого Ано. Казалось, детектив поймал за подол Удачу, когда она мелькнула у него перед глазами. Но в какой момент это произошло, Джим не имел понятия.
Он взял шляпу и трость. Ано уже стоял у двери.
– До свидания, мосье Фробишер. Искренне благодарен вам за ваш визит.
– Увидимся в Дижоне, – сказал Джим.
– Разумеется, – с улыбкой согласился Ано. – И не раз. Возможно, в кабинете магистрата и, несомненно, в Мезон-Гренель.
Однако Джим не был удовлетворен. Еще несколько минут назад Ано, казалось, с нетерпением ожидал подлинного сотрудничества. Сейчас же он, напротив, уклонялся от него.
– Но если мы собираемся работать вместе… – начал Джим.
– Вы можете захотеть быстро связаться со мной, – продолжал Ано. – А мне может понадобиться связаться с вами, если не быстро, то тайно. – Он задумался. – Полагаю, вы остановитесь в Мезон-Гренель?
– Нет, – ответил Джим, не без некоторого злорадства наблюдая за разочарованием на лице собеседника. – Борис Ваберский больше не сможет ничего предпринять. Обе девушки в безопасности.
– Пожалуй, – согласился Ано. – Тогда отправляйтесь в большой отель на плас Дарси.[15] Я остановлюсь в менее заметном месте и под чужим именем. Как бы мало шансов ни оставалось на соблюдение секретности, я ими воспользуюсь.
Он не назвал ни отель, где собирался остановиться, ни имя, которым намеревался воспользоваться, а Джим не стал спрашивать. Ано все еще стоял у двери, задумчиво глядя на него.
– Доверю вам один мой маленький трюк, – улыбнулся детектив. – Вы любите кино? Нет? Что касается меня, то я его обожаю и всегда стараюсь урвать часок для похода туда. Глядя на экран, я могу потихоньку разговаривать с другом, а когда зажигается свет, мы оба уходим, и только пустые бутылки из-под пива указывают на места, где мы сидели. Кинозалы с их постоянно меняющейся публикой, а также людьми, которые входят во время сеанса и плюхаются вам на колени, потому что не видят ни на дюйм дальше собственного носа, бывают очень полезными. Надеюсь, вы не выдадите мой маленький секрет?
Ано снова улыбнулся, а Джим воспрянул духом при новом проявлении доверия к нему. Он ощущал странное возбуждение при мысли, что оказался так далеко от чопорной обстановки Расселл-сквер. Джим не мог себе представить, чтобы господа Фробишер и Хэзлитт стали встречаться с клиентом в темном углу кинотеатра на Мэрилебон-роуд.[16] Фирма не прибегала к подобным маневрам, и Джим начал радоваться происходящим с ним переменам. В конце концов, возможно, атмосфера в офисах «Фробишер и Хэзлитт» стала немного затхлой. Ей не хватало озона полицейской работы.
– Конечно, я сохраню ваш секрет, – сказал Джим, довольный придуманной им фразе насчет озона. – Мне бы и в голову не пришло такое великолепное место встречи.
– Тогда договорились. В девять вечера ежедневно, если мне не помешают какие-то серьезные обстоятельства, я буду сидеть в большом зале «Гранд-Таверн», который находится в углу площади напротив вокзала. Вы не сможете его не заметить. Ищите меня с левой стороны зала возле бильярдной. Но не подходите ко мне при свете, а если я буду с кем-то разговаривать, избегайте меня как чумы. Ясно?
– Вполне, – ответил Джим.
– Теперь вы владеете двумя моими секретами. – Ано больше не улыбался. Черты его лица словно заострились, а светлые глаза стали серьезными и неподвижными. – Храните как следует оба, мосье Фробишер. Начинаю думать, что мы станем свидетелями странных событий, прежде чем покинем Дижон.
Он с поклоном распахнул дверь и придержал ее. Выходя в коридор, Джим Фробишер не сомневался, что в какой-то момент их разговора Ано на момент увидел развевающуюся юбку Удачи, даже если не успел ухватиться за нее.
Глава 4
Бетти Харлоу
Джим Фробишер прибыл в Дижон слишком поздно для визитов, но уже в половине десятого следующего утра шел по маленькой улице Шарля-Робера. По одну ее сторону во всю длину тянулась высокая садовая ограда, поверх которой шелестели на ветру каштаны и сикоморы. Ближе к дальнему концу улицы ограда прерывалась сначала выступом дома с красным круглым окошком в стиле Ренессанса, нависающим над тротуаром, а еще дальше – высокими железными воротами, перед которыми остановился Джим. Он смотрел на двор Мезон-Гренель и чувствовал, как постепенно сходит на нет все его возбуждение. Для него, казалось, не было никаких поводов этим жарким безоблачным утром.
С левой стороны двора служанки хлопотали возле ряда подсобных помещений, в дальнем конце находился открытый гараж, где Джим разглядел два автомобиля и стоящего между ними шофера, а справа возвышался большой дом с ярко-желтой шиферной крышей и распахнутыми настежь окнами. Парадная дверь под веерообразным окошком тоже была открыта, как и одна из створок ворот. Даже полицейский в белых брюках спасался от солнца в тени ограды вместо того, чтобы наблюдать за улицей. Глядя на это мирное и спокойное зрелище, было невозможно представить, чтобы какая-то опасность грозила дому или его обитателям.
«Ано прав, – подумал Джим. – Никакой угрозы в самом деле нет».
Пройдя во двор, он направился к парадной двери. Старый слуга сообщил ему, что мадемуазель Харлоу не принимает, тем не менее взял карточку Джима и постучал в дверь в правой стене большого квадратного холла. Потом он открыл дверь, и Джим увидел библиотеку. В дальнем ее конце находилась окно, на фоне которого вырисовывались силуэты мужчины и девушки. Мужчина протестовал словами и жестами – излишне горячо для Джима с его британским воспитанием, – а девушка звонко смеялась, причем в ее смехе слышались злые нотки.
15
Дарси Анри-Филибер-Гаспар (1803–1858) – французский инженер-гидравлик, построивший водопровод в Дижоне