И поясняет, что речь идёт о некоем американце по фамилии Джонсон, а я делаю вид, что впервые услышал о нём из её уст (хотя вся история давно мне известна) и к тому же плохо представляю, о ком именно идёт речь. Леди Ава описывает его и рассказывает, опуская подробности, о маковых плантациях на границе Новых Территорий. После чего вновь поворачивается в сторону эстрады, на которой уже не видно ни сэра Ральфа, ни его партнёрши. И добавляет, как бы сама себе:
— Девушка должна была выйти замуж за милого мальчика, который не знал бы что с ней делать.
— Ну и?.. — спрашиваю я.
— С этим покончено, — отвечает леди Ава.
Чуть позже, этим же вечером она сказала: «Сегодня, если придёте на спектакль, Вы увидите её на сцене. Её зовут Лаура».
Но за это время успевают разбить хрустальный бокал; его осколки лежат на полу; пары прервали танец и медленно подходят к месту происшествия, образуя неправильной формы круг; все молча, с ужасом и негодованием, смотрят, словно видят перед собой какую-то совершенно неприличную вещь, на мельчайшие острые осколки, в которых свет люстры преломляется тысячами голубоватых льдисто-мерцающих бликов. Служанка-евроазиатка проходит сквозь круг, никого не замечая, как лунатичка, ступая по сверкающим осколкам, которые хрустят под подошвами её изящных туфелек с трёхкратно скрещенными на голой ступне и лодыжке позолоченными ремешками.
Снова танцуют пары, выполняя — как будто бы ничего не произошло — сложные фигуры. Женщина танцует поодаль от своего партнёра, который направляет её, не касаясь; послушная его приказам, она кружится, обозначает такт, колышет, замерев на месте, бёдрами, затем — быстро повернувшись — смотрит ему в глаза, ловит суровый взгляд, то пронизывающий, то проносящийся над её светлыми волосами и зелёными глазами.
После чего следует сцена перед витриной элегантного магазина в европейском квартале Колун. Но играть её сразу не следует, ибо тогда будет непонятно, почему в ней присутствует Ким, которая в это время находится на сцене маленького театра, где представление приближается к эпизоду убийства. Актёр, исполняющий роль Маннера, сидит в кресле перед письменным столом. Он пишет. Пишет, что служанка-евроазиатка проходит сквозь круг гостей, ничего не замечая, и сверкающие осколки стекла хрустят в мёртвой тишине под её изящными туфельками. Все взоры обращаются к девушке, следят за ней, как зачарованные, а она шагом лунатички подходит к Лауре, останавливается перед охваченной внезапным страхом молодой женщиной, долго, очень долго, невыносимо долго, строго и пронзительно смотрит на неё и наконец произносит убедительным и безразличным тоном, не оставляющим никакой надежды на бегство: «Прошу идти за мной. Вас ждут».
Вокруг продолжается танец, словно всё происходит на другом конце света. Танцуют пары, их увлекает ритм — неторопливый, но такой неодолимый, такой могущественный, что никакие драмы, даже самые бурные и неожиданные, не могут прервать его ни на мгновение, не в силах ему помешать. И однако же драма продолжается: хрустальный бокал падает на пол и со звоном разбивается; одна из девушек теряет сознание; ампула морфия падает из кармана смокинга в ту минуту, когда гость вытаскивает шёлковый платок, чтобы вытереть пот со лба; пронзительный крик боли прерывает мерную суету светского приёма; на сцене молчаливо появляется служанка; огромный чёрный пёс кусает танцующую женщину за ногу; на белом шёлковом платке видны пятна крови; перед хозяйкой дома внезапно возникает незнакомец и протягивает ей толстый конверт из серой бумаги, набитый чем-то вроде песка, а леди Ава, ни на мгновение не теряя спокойствия, быстро принимает конверт, взвешивает его в руке и прячет так же быстро, как быстро исчезает посыльный.
Именно в эту минуту и происходит вторжение английской полиции в большой салон Небесной Виллы, но этот эпизод уже подробно описан: резкий короткий свисток, и сразу же смолкают музыка и разговор, шаги двух солдат в шортах и рубашках по мраморным плитам салона раздаются в полной тишине, танцующие пары замерли, прервав какую-то сложную фигуру: мужчина протягивает руку партнёрше, ещё отвернувшейся от него, или оба стоят друг против друга, но смотрят в разные стороны — он направо, она налево, словно их внимание приковали события, происшедшие в разных концах зала; одни пары застыли, не отрывая взгляда от пола, другие — в тесном объятии; вскоре происходит обстоятельная проверка всех гостей леди Авы, долгая запись фамилий, адресов, занятий, дат рождения и т. д., и наконец звучат слова: «…убийство намеренное, не случайное», сказанные лейтенантом, который заключает: «Никто другой не был заинтересован в его исчезновении».