— Мне надо, чтобы ты разделась. Повернись, я помогу с молнией, — чёрное атласное платье обнажало плечи, тонкая строчка кружев едва прикрывала грудь, в сущности ведь этого было достаточно, чтобы проверить её чувствительность, одного его долгого взгляда хватало!
Тяжёлое платье как ненужное и всеми оставленное упало на пол, и не в силах побороть необъяснимый стыд, Эва сжала ноги, сообщив об этом ударным звуком коленных чашечек.
— Страх уместен, но тебе придётся немного расслабиться, — Канаме опустил свой взгляд на практически обнажённое тело девушки, завидев играющие от волнения руки. Она, как и полагалось, держала их вдоль тела и, вероятно, с немалым трудом. — Сделай шаг вперёд и постарайся раздвинуть ноги на ширине плеч. Я не стану смотреть. Не волнуйся. Лишь со спины…
Со спины… Желание, приказ и дальнейшее исполнение. Но Канаме был прав. Так стало немного легче. Дверь хорошо просматривалась, так как глаза упирались в неё и всеобъемлющий взгляд Канаме прекратил подкашивать ноги.
— Хорошо, теперь подними руки, — Куран приказал, Эва выполнила.
Видел бы стоящий за дверьми Айдо эту красивую грудь, великолепную обнажённую спину, где проглядывали плавные изгибы лопаток, ямочки на копчике и позвоночнике, то скорее всего, лишился бы чувств. То загнанное, смущающееся и потерявшееся выражение лица, которое показывала Эва, лишило бы его возможности мыслить.
— Ты чувствуешь мои пальцы? — Канаме едва уловимо провёл ими по подмышечной впадине девушки и остановился.
— Да… — сказала она, дыша не очень ровно. — Щекотно.
— Хорошо, и здесь щекотно? — спросил он, когда поступил так же с другой её впадинкой, где заканчивалась длинная рука и начиналось округлое, как только что налившееся яблоко плечо.
— Да, и здесь, — подтвердила она, опустив руки, точно те были уставшими крыльями.
— Ты замечала какие-то необычные симптомы, когда я даю тебе кровь? — он погладил её по рукам начиная с плеч и до кончиков пальцев, отметив для себя её реакцию. Эву одолела дрожь. Мурашки пробежали по телу, и прозрачные коротенькие волоски на её руках вздыбились.
— Внутри меня пробуждается какое-то парящее чувство. Оно поднимается к голове, и я не могу мыслить. Затем в ноги, и я теряю возможность двигаться, — рассказала она, потихоньку успокаиваясь.
— И ты почувствуешь их же, если я возьму твою кровь? — его губы оказалась вблизи изогнувшейся шеи. Тёплое дыхание, играющее с её кожей, мучило каждый раз, когда Канаме начинал говорить.
— Не надо… — Эва прикрыла глаза и отвернула голову от белых дверей. Её рука закрыла вампиру обзор. Аккуратные пальцы блуждали по длинной напряжённой мышце, не зная, откуда ожидать нападения, где Канаме вонзит свои клыки.
— Я не сделаю этого. Успокойся, — сказал он невероятно спокойно. Эву же обуяло внезапное разочарование. Даже она поняла, что этот процесс невероятно личный, возможно, даже более личный, чем секс, если говорить о контакте мужчины и женщины, у которых есть друг к другу чувства.
— Господин Канаме, что вы?.. — вскричав и тут же смолкнув, Эва стиснула ноги и оперлась на вампира.
— Тише, — чистокровный прикрыл её рот рукой, продолжая второй надавливать на её грудь. — У нашего главного исследователя давление поднимется, если ты будешь так кричать. Я тебя не насилую, а осматриваю… — спокойные речи не навели порядка в её кидающемся взоре, правда, уняли крики.
Канаме убрал руку от её лица и переместил на грудь. Он смотрел из-за её плеча и не мог не заметить хороших очертаний тела, волнительных твердеющих от его манипуляций сосков и, конечно, заманчивых ореолов, которые на фоне её светлой кожи смотрелись, как частая коричная посыпка где-то на глазури у торта. Сладкое — липко и вредно, но иногда можно.
— Какие сейчас ощущения? — потерев один из сосков между пальцев и слегка его оттянув, он оглушающе, как ей одной виделось, спросил.
— Не знаю… — жмурясь и присядая, сказала она. — Сперва вроде бы кололо, затем стало больно.
— Я сниму одну перчатку и попробую воздействовать напрямую, — предупредив, он стащил ту за верхний загнувшийся ободок, и коснулся Эвы сухой, чуть шершавой из-за талька рукой. — Сейчас приятнее?..
Отвечать, в общем-то, и не потребовалось. У девушки задрожал голос, от непонимания приятности в глазах встали слёзы и её давление на его тело усилилось.
— У тебя участился пульс, изменился запах, — констатировал он, прильнув носом к её шее. — Постарайся выпрямиться. Ты не должна прижиматься ко мне близко во время осмотра.
Ощутив, что это едва ли возможно, она пошатнулась.
— Хорошо, ещё чуть-чуть… — оставив всё как есть, он крепко обвил рукой её талию и плавно миновал границы чёрного гладкого на ощупь белья.
Стыдливый писк, крепко зажавшиеся ноги, и Канаме был вынужден ждать, пока бедренные мышцы ослабнут, чтобы он просто мог изъять свою руку.
«Чем там Канаме-сама занимается?! — ругался Ханабуса про себя, чувствуя себя вываренным раком. И надо же было пообещать присмотреть за дверью. — Если Юуки-сама услышит, то…» — не успел он подумать, как послышалось ещё одно сердцебиение.
— Айдо, а ты чего за дверью стоишь? — она спустилась в подвальное помещение, так как вот-вот собирались накрывать на стол. С тех пор как Эву перевели на верхние этажи, усадили за общий стол, она взяла за привычку принимать пищу дома.
«Помяни чёрта!» — у несчастного учёного дыхание перехватило, сердце ёкнуло куда-то в область сплетения нервов, где старательно скрылось.
— Канаме-сама проводит осмотр, — ответил он, когда придумал что. — Теперь я учитель Эвы. Мне не стоит смешивать врачебную практику с педагогической. Да и я… Э-э-э… — завозмущался он, когда его как нечто лишённое жизни, отодвинули при помощи двери.
— Прошу меня извинить! — Эва быстрыми шагами покинула подвал, взбегая по лестнице подозрительно взволнованная, рвано дышащая и покрасневшая.
— Канаме?.. — испытывая настоящие подозрения на этот счёт, Юуки заглянула в лабораторию, где Куран щёлкал, снимаемой влажной перчаткой.
— Ты уже здесь, Юуки, — он мягко улыбнулся и присел обратно за стол. — Я присоединюсь к вам чуть позже. Сделаю лишь несколько записей. Спасибо, что спустилась. Я не заставлю себя ждать, уверяю.
— Хорошо… — не нашла она что сказать, глядя на невозмутимое лицо брата.
— Иди, я скоро поднимусь… — сказал он, сосредоточившись на своих записях.
***
В тот же день после ссоры с Зеро, Юуки привлекла лишнее внимание дома. Канаме пристально за ней наблюдал.
— Юуки, — выловив её в коридоре на втором этаже, он застал её как минимум врасплох. — Ты вела себя странно за ужином. Что-то произошло в управлении? Мне следует пригласить капитана Кросса для беседы?
— Нет… — скосив взгляд в сторону, она отчасти солгала. — Меня расстраиваешь ты.
— Юуки, ты же знаешь, что это эксперимент… — Канаме понял, о чём шла речь, откуда её подавленность.
— Знаю. Но мне от этого не легче. Может, было бы лучше, если бы мы вовсе выродились… — её действительно разрывало на части от злости, негодования и ревности.
— Ты говоришь странные вещи. Я всего лишь хочу свести на нет смешение видов. Рано или поздно чистокровные переключатся на людей. Ты же, как и я, этого не хочешь. В наше время единицы обременяют себя слугами. Долговая кабала не менее действенное средство. А если начнут появляться полукровки от чистокровных, то через век, другой, мы потонем в крови. Наша задача состоит в удержании баланса. Если мы не оставим на троне после себя наследника, то что произойдёт с нашим миром?
— Конечно, ты прав, — Юуки согласилась, потому как не видела смысла в споре. Вопросы о людях никак не волновали её этим вечером.
— Юуки, мы не можем любить друг друга просто так. Рано или поздно ты это поймёшь и будешь очень несчастна из-за этого, — он коснулся её лица, и она дрогнула. — Тебе неприятно? — его это немного удивило и глубоко укололо.