Она взяла Филипа за руку.
– Возражаю? Что за глупости. Я очень рада видеть старого друга. Конечно, многого из всего этого не было бы, если бы вы не отдали в мое распоряжение «Андромеду».
Она покраснела, вспомнив, в каком состоянии ее платье, волосы и мозолистые руки, – она была полной противоположностью благовоспитанным светским джентльменам, которые смотрели на нее как на незнакомку. Она лгала им о своей жизни так же, как и Локлейну.
– Элис хоть не с вами? – обеспокоенно спросила Мюйрин. – Не то чтобы я не хотела видеть ее и малышку, но, как видите, я не ждала гостей.
Черт возьми, опять ложь, подумала она про себя, когда вежливые слова вылетели из ее уст, и она снова залилась краской.
Этой сцены Локлейну было достаточно. Он понял, что Мюйрин стыдится того, какой она стала в Барнакилле, испытывает неловкость перед этими симпатичными молодыми людьми. Более того, он отметил явное восхищение на их лицах. Он знал, что Нил наверняка не был ему соперником, но вот Филип, похоже, был мужчиной именно ее типа. Таким, каким никогда не мог быть он сам – аристократичным, богатым и невероятно привлекательным. Тот факт, что Мюйрин знала Филипа с детства и все же не вышла за него замуж, даже не пришел Локлейну в голову.
К тому времени как Мюйрин повернулась, чтобы представить своим гостям Локлейна, его уже и след простыл.
Она скрыла свое разочарование за широкой улыбкой.
– Идемте же, что здесь стоять. Вы, должно быть, замёрзли. Сейчас я посмотрю, чем бы вам подкрепиться, а потом пройдемся с небольшой экскурсией по поместью.
Молодые люди переглянулись, и каждый из них галантно предложил ей руку, когда она спустилась с корабля и повела их к дому.
Она привела их прямо в большую уютную кухню.
Локлейн попытался незаметно выскользнуть, но она издали заметила его и окликнула:
– Локлейн, это мой зять Нил, о котором я вам так много рассказывала. А это его брат Филип. Локлейн – управляющий поместьем, фактически мой партнер. Благодаря ему мы кое-чего здесь добились.
– Не скромничайте, миссис Колдвелл. Вы сделали все сами, я лишь немного помогал вам, – хрипло ответил он.
Она предложила гостям отдохнуть у нее в конторе, и Сиобан отвела их туда так, чтобы они не видели, как переполнен дом. Как только они ушли, она шепнула Локлейну:
– Господи, где же мы их разместим? Все переполнено.
– Я освобожу коттедж на одну ночь.
– Нет, я не могу просить об этом…
– А ты и не просишь. Это я предлагаю. Право же, это не причинит мне никаких неудобств. Когда они уезжают?
– Нил сказал, что собираются завтра. Я слышала, как они обсуждали с братом какие-то срочные дела.
– Интересно, что бы это могло быть.
– Он сказал, что с моей сестрой все в порядке.
Лолкейн положил руку на ее худенькое плечо.
– Ну так не волнуйся.
Однако, подавая чай, она заметила, что ее гости переглядываются слишком часто.
Они думают, что я чересчур много на себя взяла, решила она, убедившись в очевидности их смущения.
– Это ты неплохо организовала, – похвалил ее Нил с широкой улыбкой, когда она рассказала, как успешно идет ее лесной бизнес.
– Я счастлива, Что у меня такой управляющий, как Локлейн.
– Прости, но разве еще при Августине не он был здесь? – с некоторым неудовольствием спросил Филип.
Она покачала головой и холодно на него посмотрела.
– Его здесь не было до тех пор, пока Августин не довел поместье до краха и не попросил его помощи. Хотя он никогда не видел его больше нескольких минут. Локлейн тогда только вернулся из Австралии. А Августин был уже в Шотландии в поисках выгодной невесты, с помощью которой мог бы преодолеть финансовые трудности. Локлейн встретил нас на пристани, отвел в отель и один поужинал в гостиной. Он был внизу, когда произошел этот несчастный случай, – резким голосом ответила Мюйрин.
– Понятно. Значит, ему можно доверять?
– Безусловно, Филип, – сказала Мюйрин, чуть задрав подбородок.
– В таком случае я вынужден сообщить тебе, Мюйрин, что твой отец тяжело болен, и, я думаю, тебе надо поехать с нами домой…
– Отец? Да ведь он в жизни никогда не болел, – сказала Мюйрин с внезапной подозрительностью.
Но Нил объяснил:
– С ним несколько дней назад случился инсульт. У него парализовало одну сторону. Врачи говорят, что еще один такой приступ он не выдержит. Сейчас все под контролем. Может, ему даже станет лучше. Но, думаю, ты захочешь быть там. Она растерянно смотрела на него и затем кивнула.
– Да, да, конечно. Простите. Просто я не ожидала. Я не могла себе и представить… Но как я могу уехать теперь, в такое время?
– Если этот Локлейн Роше так надежен, как ты утверждаешь, это вполне возможно.
Она с ужасом подумала, что может случиться, если она уедет, но понимала, что ехать надо. Она нужна своему отцу, да и матери. Они никогда ей не простят, если она не приедет. Она даже не была уверена, что могла бы сама себя простить.
Она поднялась со стула и стала просматривать бумаги, раскладывая их в три стопки по степени важности.
– Спасибо за продукты. Они очень пригодятся, когда меня не будет здесь.
Нил смущенно откашлялся.
– Мюйрин, позволь сказать, ты отлично здесь поработала и преуспела гораздо больше, чем я мог себе представить. Для этого нужно очень много трудиться и обладать немалой смелостью, но ты сумела перешагнуть через свою гордость и взяться за дело. Ты принесла в Барнакиллу благополучие, но это не твой дом. Я думаю, тебе нужно найти покупателя и вернуться домой к своей семье, где ты будешь чувствовать себя на своем месте.
Она покачала головой.
– Мой дом здесь. По крайней мере, я пыталась сделать его моим, это не то, что наследство, полученное от отца или кого-то другого, – это место, которое я сама создала своим трудом. Впервые в жизни я почувствовала себя независимой, и это чувство прекрасно. Ты говоришь, я должна ее продать, но для меня это все равно что отрезать себе руку. Эти люди рассчитывают на меня. Если я продам поместье, никто не захочет держать у себя так много стариков и больных или столько семей с маленькими детьми. И я знаю, что вы скажете. Что надо отправить их в работный дом. Но вы бы никогда мне этого не посоветовали, если бы побывали в одном из таких заведений и видели то, что видела я. Теперь я не могу отказаться от этих людей. Особенно когда всюду голод, и они только и рассчитывают, что я найду выход. Они доверили мне свои жизни, когда остались в поместье, чтобы работать на меня, или когда пришли сюда, выгнанные из соседних имений. Я не могу их бросить.
Нил понял, что в данный момент ничего от нее не добьется.
– Ладно, не расстраивайся, девочка. Нам не нужно принимать решения сию минуту. Возвращайся домой в Финтри, повидайся с отцом, а мы поговорим об этом через несколько недель.
Мюйрин разрывалась на части. Она знала, что Нил предлагает ей продать поместье, потому что его беспокоит то, как она выглядит, но она чувствовала себя в ловушке, будто ею каким-то образом манипулировали. Она очень не хотела уезжать именно сейчас, но разве у нее был выбор? Просто нужно набраться сил и уверенности и не позволять семье управлять ею, когда она приедет домой.
Мюйрин не хотелось уезжать прежде всего потому, что она не могла, казалось, оставлять Локлейна, хотя их отношения и зашли в тупик. Ей нужно было время. Она не собиралась кричать о своей бесконечной любви к нему, когда корабль отчалит. Знала она и то, как он расстроится, узнав о ее отъезде: он воспримет это как предательство. Но, безусловно, с болезнью отца нельзя не считаться.
– Хорошо, я поеду. Соберу кое-какие вещи и отдам распоряжения Локлейну. Мы можем отплыть завтра утром. Если позволите, я покажу вам, где вы будете ночевать, джентльмены. Вы, надеюсь, понимаете, как много мне нужно сделать, если завтра я уезжаю. Кстати, прилив в девять часов, так что я позабочусь, чтобы вы успели проснуться к завтраку.