– О мама! Мне очень жаль.
– Мне тоже. Я разрушила его жизнь. Он очень страдал, потому что действительно любил меня. Эти объятия и поцелуи… У меня никогда не было ничего подобного. Но к тому времени, как я поняла, какую глупость сотворила, он был уже мертв. Он перестал думать о себе, умер оттого, что сердце его было разбито, как говорится. Я бы все на свете отдала, чтобы это исправить. Много времени прошло до тех пор, пока я начала думать о замужестве, – она вздохнула. – Поэтому пока я не говорю, что нужно поощрять ухаживания Филипа, но по крайней мере подумай о том, что он может тебе предложить.
– Но ты потеряла свою любовь. Так не позволишь ли ты мне найти свою? – требовательным тоном спросила Мюйрин. – Подумай, как тебе повезло, что с папой у тебя появился второй шанс. У меня теперь он тоже есть. И я решила им воспользоваться. Я люблю Локлейна, мама, я люблю его. Теперь я в этом уверена, хотя все произошло так неожиданно, что я долго не верила своим чувствам. Видишь ли, я влюбилась в него с того самого момента, как впервые увидела его на пристани, когда еще была замужем за Августином. С тех пор я говорила себе, что это невозможно, глупость. Но это не так. Ничего нет невозможного, когда искренне любишь. Я знаю, ты скажешь, что мы с ним как небо и земля, что он всего лишь управляющий, и к тому же незаконнорожденный. Но я его люблю. Это абсолютно ничего не меняет. Меня не волнует, что по этому поводу скажут люди. Какое это имеет значение, когда речь идет о счастье, о настоящей любви? Это редкий подарок. Теперь, когда я знаю, что такое быть по-настоящему любимой, я никогда от этого не откажусь, ни за что на свете. Даже если я потеряю поместье и оно достанется Кристоферу Колдвеллу, я найду способ, чтобы мы были вместе и поддержали жителей Барнакиллы. Но когда все это закончится, я сделаю все возможное, чтобы быть вместе с Локлейном. Он нужен мне как воздух, как пища. Прости, если я тебя шокировала или разочаровала, но ты сама хотела услышать правду. Ее мать подняла аккуратные седые брови.
– Нет, я не шокирована, хотя очень волнуюсь за тебя, дитя мое. Ведь проблемы в Ирландии могут быть непреодолимыми, даже если Кристофер Колдвелл не выиграет дело против тебя. Ты очень хорошая девушка, смелая, умная. Я горжусь, что ты многого достигла, хотя я, может быть, делала бы все не так. Но голод может положить всему конец. Невозможно бороться с природой.
– Есть вещи, которые можно исправить с помощью денег и доброй воли. Квакеры и другие религиозные организации устраивают бесплатные стрловые, собирая пожертвования. Богачам Ирландии просто нужно перестать скупиться и подумать немного о своих крестьянах, пока население страны не вымерло. А правительству следует прекратить экспорт продовольствия из Ирландии. Я знаю, они стремятся показать, что у нас положительное торговое сальдо. Мы с Локлейном недавно об этом говорили. Но дело в том, что всей этой кукурузой, пшеницей и овсом могли бы питаться наши люди. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы убедить официальных лиц, что это неправильно. И еще мне понадобятся деньги, чтобы купить еду, чтобы сделать пожертвования.
– Они у тебя будут, Мюйрин, столько, сколько нужно. Ты права, благотворительность начинается со своего дома. Экспортировать продовольствие – просто грех.
Они сидели молча какое-то время, пока миссис Грехем не спросила:
– Если ты уже давно все обдумала, почему у тебя такой обеспокоенный вид?
– У меня есть одна проблема, которую нужно решить, но, думаю, ты уже ответила, внимательно выслушав и поняв меня. Не может быть любви без доверия. Возможно, это единственное, чего нам с Локлейном не хватает, хотя всего остального, что может быть между мужчиной и женщиной, у нас в достатке.
Она проигнорировала потрясенный взгляд матери и поднялась со стула.
– А теперь прошу простить меня за то, что отняла столько твоего времени своими проблемами и заботами, когда у тебя своих хватает. Мне нужно срочно написать письмо. А у вас с Нилом достаточно дел, связанных с похоронами. Я помогу вам позже, если ты позволишь, только напишу письмо Локлейну.
Мать поднялась и нежно обняла Мюйрин.
– Не упускай свой шанс, дорогая. Нил и Элис помогут тебе. Пора ей брать на себя хоть какие-то обязательства. Я боюсь и думать, что бы она делала без Нила. По крайней мере за тебя я не беспокоюсь. С Локлейном или без него, ты не пропадешь.
– Так ты не возражаешь против него, мама? Я могу сказать, что мы получили твое благословение? – с надеждой спросила Мюйрин.
Мать поцеловала ее.
– Целиком и полностью. Будь счастлива, дорогая. Твой отец, наверно, огорчился бы и был немного шокирован, но в конце концов сказал бы то же самое, я в этом уверена. Мы всегда любили тебя, хоть и были строги, потому что хотели уберечь тебя. Теперь я вижу, что нам это не удалось. Мы тебя не уберегли, когда это больше всего было тебе нужно.
Она всхлипнула. Мюйрин обняла ее.
– Пожалуйста, не вини себя. Я была глупой.
– Нет, нас всех обманули, но ты не пожалела себя и не обратилась за помощью к семье. Ты рассказала мне ужасные вещи, дитя, но я никогда еще так тобой не гордилась. И если этот Локлейн Роше на самом деле так хорош, как ты говоришь, он обязательно поймет и простит тебя, как это сделала я.
Мюйрин поцеловала мать в морщинистую щеку и вернулась в свою комнату, чтобы написать письмо Локлейну, рассказать ему все как есть, не упуская ни единой подробности, которая могла выставить ее не в лучшем свете. Теперь, когда она открылась своей матери, все уже казалось не так плохо. В первом письме она описала, какой у нее был брак, и даже рассказала о своей поездке в Дублин и обо всем, что там случилось. Единственным, что она опустила, была цепочка событий, которая привела к смерти Августина. Их ей все еще было тяжело вспоминать, и она собиралась рассказать о них, только когда он простит ей все остальное.
Во втором письме она обратилась к деловым вопросам, выслав ему чек на покрытие расходов, и сообщила, что вернется домой как только сможет.
В последующие три дня Мюйрин организовывала похороны и поминки, и много людей пришло с соболезнованиями. Все это время она не переставала думать о Локлейне, мечтая оказаться с ним дома. Филип повсюду ходил за ней, сопровождая ее из комнаты в комнату.
Мюйрин никому ничего не рассказывала, щадя свою семью. Она не хотела никого расстраивать, когда в доме траур. Более того, она не хотела сталкивать братьев Бьюкененов из-за своего будущего, пока она не поговорит с зятем о распределении собственности и всех владений в Финтри.
Наконец на четвертый день после смерти отца она решила поговорить с Нилом.
– Я хочу продать свою часть дома как можно скорее. Мне нужны деньги, чтобы вернуться в Ирландию и спасти Барнакиллу.
Нил вздохнул.
– Мюйрин, прошу тебя, подумай, прежде чем принимать поспешное решение. Все мы в последнее время очень переживали. Я не хочу, чтобы ты уезжала, когда у тебя здесь прекрасный дом. Я знаю, что Филип хотел с тобой поговорить, но, уважая твою скорбь по отцу, пока не сделал этого.
Нил хотел продолжить разговор о своем брате, она это знала. Она решительно остановила его.
– Не имеет значения, когда он сделает мне предложение. Я все равно скажу «нет». Я не люблю его. Он не мой мужчина. Теперь вся моя жизнь – это Барнакилла. Я должна вернуться. Я люблю Локлейна. Я люблю его так сильно, что мне больно, когда я разлучена с ним на час, не говоря уже о нескольких днях. Я не могу без него жить после всего, что произошло в последний год. Мы были друг для друга всем, понимаешь?
Нил неохотно ответил:
– Да, думаю, понимаю.