- Так это была твоя идея.
- Я просила помочь, а не разбиваться на машине. И вообще, Ларкин, у тебя совести совсем нет. Ты себе представить не можешь, насколько я испугалась, когда увидела, как твое корыто переворачивается в воздухе, а по асфальту растекаются кровавые лужи и мозги одного вундеркинда. А я, между прочим, не в том положении, чтобы такие стрессы переживать! Мне покой и уют нужен, и нервы спокойные. А вы как сговорились все!
- Я в порядке.
- А то я уже не поняла. Все, до связи. Завтра позвони.
И она отключилась. Винс еще немного посидел, затем завел машину и медленно поехал к собственному дому. Что-что, а Лизкины предсказания почти всегда сбывались, так что не стоит искушать судьбу.
На ум тут же пришло странное поведение подруги и ее отношение к собственному дару. Вот как так-то?! Рассказать сразу и без утайки, зачем ему покупать кота в мешке, в виде старого дома, она не могла, а позвонить за секунду до того, как он разобьется на машине – всегда пожалуйста. Но, прорицатели и видящие все такие, не от мира сего. И все это туфта, что только темные маги живут по своим законам, провидцы тоже никогда никому не подчинялись и делали только то, что им хотелось. Главное, в таком случае, правильно расставить приоритеты.
В своей городской квартире Винс оказался через полчаса после памятного разговора с Лизой. Он запер дверь, зачем-то повесив на нее охранное заклинание собственного производства, и не раздеваясь, лишь стащив обувь, завалился на диван – сил дойти до спальни и переодеваться, расстилать постель и тому подобные действия не было никаких.
Глава 6.
Вокруг было очень красиво. Голубое небо поражало насыщенностью цвета, неспешно плывущие по нему пышные, словно сделанные из ваты, облака впечатляли разнообразностью размеров и форм. Среди травы и буйного разнотравья тут и там вставали редкие кустики. Ярко светило солнце, не палило и не слепило глаза, а лишь мягко согревало и золотило все вокруг своими лучами. И был легкий ветерок, наполненный ароматами цветов и трав. Краски были сочными и разнообразными, хотелось пробежаться по этому лугу, раскинуть руки в стороны и закружиться, глядя на легкие облака. И кружиться и кружиться, и кружиться… пока все не сольется перед глазами.
И была она. На этот раз совсем не мертвая. И не безучастно-равнодушная. И не холодная. Настоящая, живая. С длинными, темными волосами, свободно распущенными по плечам и спине, в каком-то легком голубом платье. И она стояла рядом и смотрела на его безумства с легкой улыбкой на полных губах, которые манили, и так хотелось попробовать их на вкус. И синие глаза ее смеялись и были наполнены светом и теплом и, казалось, весь ее облик светился.
И он прянул к ней руку, а она приняла ее и засмеялась и шагнула в распахнутые объятия так легко и естественно, словно привыкла делать это. И смех ее летел куда-то далеко-далеко, легкий, звенящий, дурманящий…
И зазвонил телефон, вырвав Ларкина из такого чудесного сна и заставив резко подскочить на диване.
Не рассчитав свободного пространства, Винс полетел на пол и уже там окончательно проснулся под трели телефонного звонка.
- Слушаю! – чересчур агрессивно рявкнул он в трубку, даже не потрудившись посмотреть, кто это такой настойчивый и бесцеремонный.
- Это хорошо, что слушаешь, - насмешливый голос Сольвейга разозлил еще больше, - а вот я уже двадцать минут сижу в баре и жду, когда ваше менталистское высочество почтит меня своим присутствием. Или ты передумал обращаться ко мне за помощью, а, умник?
- Мы договорились на полдень, - вяло произнес Винс, пытаясь одновременно подняться с пола и посмотреть на часы.
- Хорошо, что ты об этом помнишь.
В этот момент Ларкин смог рассмотреть время на больших настенных часах в прихожей и, не удержавшись, снова плюхнулся на пол. Оказалось, что уже половина первого, и он безбожно опоздал.
- Я буду через полчаса, - прохрипел в трубку и тут же отключился.
Душ, огромная чашка кофе, свежая одежда и вот, Винс уже был готов к выходу, но в последний момент на глаза попалась та самая сумка с дневником и книгами, прихваченными из старого дома. Она так и валялась на полу в прихожей, где Винс уронил ее, когда приехал домой. Что-то екнуло в груди и, не отдавая себе отчета в том, что он делает, Ларкин подхватил сумку и лишь после этого покинул квартиру. Сразу он не собирался показывать Сольвегу дневник – незачем раньше времени ставить темного мага в известность о том, что у него, Винса, есть что-то, что принадлежало другому темного магу. Но интуиция распорядилась иначе, а этой даме, Винс Ларкин привык доверять безоговорочно. За почти тридцать лет жизни, она не подводила его ни разу, не капризничала и не изменяла.