В следующее мгновение Винс сделал то, что пообещал себе никогда и ни при каких обстоятельствах не делать. Разом опустив все щиты, сдерживающие его сознание, менталист воздействовал на неизвестное существо, силой своего дара, приказывая ему немедленно остановиться и отпустить темного мага.
Ничего не произошло. Монстр даже не вздрогнул, словно совершенно не заметил чужого присутствия у себя в голове.
В недоумении Винс увеличил силу воздействия до максимума, но незнакомец не обратил на это никакого внимания, продолжая борьбу с Сольвейгом. А вот темный вдруг захрипел и покачнулся, его рука дрогнула и существо, напавшее на них, осклабившись, дотянулось до горла Джима.
Не мешкая больше, Ларкин сделал то единственное, что пришло ему в голову – подскочив на ноги, он кинулся на незнакомца и благодаря эффекту неожиданности, у Винса получилось оттолкнуть неприятеля от Джима. Монстр отшатнулся, выпустив Сольвейга из своего захвата, но устоял на ногах, чего нельзя было сказать о Винсе, который, столкнувшись с твердым, словно бетонная стена, телом неизвестного, а затем, потеряв опору, рухнул на колени, чувствуя, что теперь у него болит не только плечо, которым он приложился, когда падал в первый раз от толчка Сольвейга, но и грудь, пострадавшая при соприкосновении с телом неприятеля.
Монстр же, снова осклабился, слегка пригнулся к земле, словно хищник, готовящийся напасть, но в последний момент почему-то передумал и резко развернувшись, бросился наутек.
Со стоном облегчения, Винс растянулся на бетонном покрытии, глядя в небо. Где-то рядом тихонько хрипел Сольвейг, но менталист не мог найти в себе силы подняться. Все тело у него болело, словно после встречи с асфальтоукладчиком, в горле пересохло, а кровь стучала в висках, грозясь пробить себе путь наружу сквозь черепную коробку.
Сколько они так пролежали, Винс не знал. Он не засекал время и не делал попыток подняться, все разумные мысли испарились, и было лишь одно желание – закрыть глаза и не двигаться.
Сольвейг первым стал подавать признаки жизни. Кряхтя и ругаясь на чем свет стоит, темный маг поднялся на колени, а затем с трудом встал на ноги. Винс открыл глаза и посмотрел на Джима, не торопясь между тем подниматься с такого удобного бетонного покрытия. Темного знатно штормило. Его лицо было расцарапано, из носа тонкой струйкой все еще текла кровь, белки глаз тоже окрасились в розовый цвет.
- Вставай, - прохрипел Джим, пытаясь балансировать, чтобы снова не завалиться на бок.
Кряхтя не меньше темного, Винс поднялся на ноги. Первый же шаг отозвался дикой болью в левой ноге. Менталист охнул и опустил глаза вниз – брюки были порваны и выпачканы в крови – вероятнее всего он разбил колени, когда падал после столкновения с тем существом.
Спустя полчаса, оба мужчины помогая друг другу и отчаянно цепляясь за стены, заползли все-таки на родной этаж Ларкина. У двери, Джим осторожно потянул своего коллегу по увечьям за краешек рубашки и когда тот остановился, оттеснил в сторону.
- Подожди. У тебя квартиру вскрывали, а ты прешься напролом. А посмотреть? Ларкин, вот где твоя хваленая голова, когда дело касается чего-то стоящего?
- Да что ты там можешь увидеть? – нехотя возмутился Винс. – Мое заклинание работает таким образом, что причинить вред замку или двери не может никто. А войти внутрь – и подавно.
Джим ничего на это не ответил, но все же с огромным трудом наклонился, осматривая замок.
- А ты уверен, что к тебе лезли?
- Да.
- Здесь никаких следов. Ни царапин, ни остаточного фона от магии, - как-то слишком разочаровано произнес темный. – Может тебе показалось?
- Нет, мне не показалось, - буркнул Винс и все же открыл дверь.
В квартире, он первым делом отправился в комнату и вытащил из шкафа запечатанную бутылку коньяка. Открыл и приложился прямо к горлышку, чувствуя, как алкоголь побежал по пищеводу в желудок, и уже оттуда вверх по телу стало разливаться тепло. Сольвейг достаточно шустро для недавнего пострадавшего пересек комнату и бесцеремонно отобрал бутылку у приятеля, в свою очередь, делая несколько глотков.