Комната загремела повторением фразы.
— Шарбоннэ!
— Да поднимется Дом Теней!
— Дом Теней! — скандировали они.
Керриган стиснула зубы, чтобы не сделать ничего, что могло ее выдать. Она уже видела, что Винтер вызвала у народа фанатизм, а она даже не могла вывести их из горы.
— Я рада объявить вашу принцессу, Винтер Оливье, — сказала Айслинг, вытянула руку и освободила сцену для Винтер.
Винтер появилась в идеально — белом платье, сочетающемся с ее белыми локонами. Сцена засияла вокруг нее, и стало видно бледно — голубые глаза, которыми она рассматривала толпу. Керриган могла даже поверить, что она была заодно с толпой. Но, казалось, что у нее был слабый рассудок.
Она подняла руки, и толпа, хлопающая от ее появления, притихла. Ее ногти были кроваво — красными. Это был единственный цвет на ней.
— Шарбоннэ, — сказала она тихим мелодичным голосом. — Когда — то так звалось племя в Аландрии. Мы были изначальными фейри, которые пришли на этот великий остров. Ирэна, которой они поклоняются, из наших залов. Она встретила великого Ферринкса в залах горы Равиния. Они были связаны в нашем тронном зале. Всадники драконов начались с нас. И Общество решило лишить нас этого права, потому что не одобряют наше отношение к меньшим расам.
Керриган скривилась. Конечно, все тут были фейри. Она, наверное, была единственной полукровкой тут. Она сомневалась, что люди были так глупы, чтобы сделать это.
— Они приковали нас к этой горе, которая когда — то была центром силы. И накануне тысячи лет нашего плена что происходит? Мой брат был изгнан и смог пройти барьер.
Фордхэм напрягся от упоминания его изгнания.
Толпа снова завопила, и она терпеливо ждала, пока они притихнут.
— Это было совпадение? — спросила она, окинула комнату жутким взглядом. — Думаю, нет. Он возвращается на гору, еще и с драконом.
Шепот пронесся по комнате.
— Дракон снова принадлежит племени Шарбоннэ, как всегда было раньше. Так всегда должно быть! — она ударила кулаком по ладони. Ее нежные черты стали яростными. — И с приближением годовщины барьера все меняется. Вы это ощущаете, да?
Хор ответов поднялся в толпе.
— Я ощущаю, как рушатся стены, — заговорила она поверх них. — Я одна вижу трещины в фундаменте нашей темницы. И я одна выведу вас отсюда. Конец близко, Шарбоннэ.
Толпа стала скандировать:
— Вин — тер. Вин — тер. Вин — тер.
Она застыла над ними, статуя невинности и силы. Она была их ведущим светом из этого безумия. Даже если в этом не было смысла. Даже если она не могла вывести их из этого места. Даже если она не дала им доказательства, что она могла видеть стену. Все было слепой верой, а это Керриган не нравилось. Она хотела спасти этот народ, но Винтер точно не могла это сделать. Она использовала их страх и отчаяние, чтобы получить власть.
Наконец, она подняла ладонь, и в пещере стало тихо.
— Многие из вас гадают, как я собираюсь этого добиться. И я решила начать сегодня, — драматично сказала Винтер.
Керриган и Фордхэм переглянулись с тревогой. Это было плохо. Дни назад она просила Керриган разбить стену. Она всю неделю пыталась уговорить ее попробовать. К счастью, Прес и Арбор занимали ее, и у Винтер не появилось возможности. Она поняла, как работала магия?
— Вы должны гадать, почему я выбрала этот день для нашей встречи. Когда барьер подняли, тринадцать сильных магов работали вместе под полной луной и пожертвовали собой, чтобы запереть нас, — Винтер подняла ладонь, склонила голову с хитрой улыбкой. — Этой ночью полная луна. И я привела жертву.
Она сделала шаг назад, и Айслинг толкнула вперед первого жертвенного агнца.
Керриган мутило, она увидела, как жертву бросили к ногам Винтер. Она дернулась вперед, и Фордхэм сжал ее руку.
— Нельзя, чтобы она тебя видела, — предупредил он.
— И я не могу позволить ей делать это.
Его глаза потемнели от эмоций впервые.
— Я это сделаю.
— Ей будет все равно.
Винтер подняла голову жертвы, нож вдруг появился в ее руке. У женщины был кляп, ноги был связаны. Винтер повернула подбородок жертвы к толпе, чтобы все видели, что у ее ног была полукровка.
Но не это привлекло внимание Керриган.
Это было лицо. Она узнала шрам над губой и круглые черты, выражение чистого ужаса.
— Бейтон, — выдохнула она.