Колтрейн рассмеялся, и на душе у него полегчало. Видимо, ничего страшного с Джилли не случилось.
— Я не настолько предусмотрительный, — заверил он ее и проехал на красный свет. Уж лучше это, чем переключать коробку передач, чтобы притормозить. Правую руку он держал на руле, в то время как левая покоилась на коленях. Она снова начала кровоточить, полотенце набухло от крови. Джилли не понравится, если он запачкает кровью обтянутое кожей рулевое колесо ее любимого автомобиля. Хотя с другой стороны, может, она бы порадовалась. Ведь это была кровь врага.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, окинув Джилли быстрым взглядом.
Она сидела, откинувшись на спинку кресла, голова покоилась на изголовье, глаза закрыты. В мерцающем свете уличных фонарей она выглядела очень бледной. Колтрейн резко нажал на педаль. Он не знал, что ему делать: восхищаться безотказной работой автомобиля или тревожиться о Джилли.
— Смотри, не сорви тормозов, — сказала она, не открывая глаз. — Со мной все в порядке. Не нужно гнать, как сумасшедший.
— А ты позволишь мне снова сесть за руль этой машины?
— Только через мой труп.
— Значит, я буду тешиться ею, пока могу.
Он резко свернул за угол. Колеса идеально вписались в поворот. Колтрейн рассчитывал, что сначала уложит в постель Джилли, и только потом, и то не сразу, она позволит ему сесть за руль своей красавицы. Он ошибся в очередности, если не считать вчерашнего эротического происшествия за попытку уложить Джилли в постель. И все же он предпочел бы находиться сейчас внутри Джилли, а не в этой красивой, элегантной машине, двигатель которой работал безукоризненно, мурлыча при этом, как довольная кошка. Он хотел бы услышать, как мурлычет Джилли. К черту ее автомобиль!
Он собирался отнести Джилли на руках в приемный покой, но их уже ждали. Кто-то позвонил и предупредил об их приезде. Уж конечно, не Джексон, значит, это был Дин… Может, Колтрейн поспешил с выводами, и Дин на поверку оказался не такой уж свиньей.
Он лишь хотел помочь Джилли выйти из машины, а потом уехать, но она придержала его за руку.
— Пойдем со мной, — сказала она, вопреки здравому рассудку, которым она столь гордилась. Колтрейну хотелось рассмеяться, но очевидно, он потерял чувство юмора.
— Ты хочешь, чтобы я бросил твой драгоценный автомобиль? — удивился он. — Здесь запрещено парковаться. Его заберут на полицейский паркинг, если до тех пор не украдут. Решай, что для тебя важней — сохранность автомобиля или мое присутствие?
Вопрос очень простой, не требующий особых умственных способностей. Однако Джилли вцепилась в его руку и, по всей видимости, не собиралась ее отпускать. Слава Богу, что эта рука была здоровой, потому что раненую руку он спрятал за спину, чтобы никто ее не увидел.
— К черту машину, — сказала она.
Медсестра помогла Джилли пересесть в кресло-каталку и отвезла ее в приемное отделение. Колтрейну ничего не оставалось, как идти рядом с ней, потому что Джилли судорожно вцепилась в его руку и не хотела отпускать. Даже когда ее положили на кушетку, когда пришел врач, чтобы ее осмотреть — она по-прежнему держалась за Колтрейна.
Ему казалось, что голос Джилли раздается откуда-то издалека. Она рассказывала медсестре о том, что случилось, пока та вытаскивала крохотные осколки стекла из босых ступней Джилли. Колтрейну казалось, что еще немного — и она раздавит ему руку. А может, это не та рука? Может, это другая рука казалась такой горячей и тяжелой, словно к ней привязали тяжелый камень? Он не был в этом уверен. Поэтому он поднял руку, чтобы убедиться в своей правоте. Перед его глазами замаячило красное полотенце. Странно, он хорошо помнил, что когда обматывал им руку, полотенце было совершенно белым.
Колтрейн потерял сознание.
Они провели в больнице больше трех часов. Колтрейн в который раз убедился — все, что ни делается, все к лучшему. Пускай он выставил себя круглым дураком, зато Джилли теперь пребывала в нетипичном для нее радостном настроении. Наверное, она получала удовольствие, наблюдая за тем, как мужчина проявляет слабость. А может, ее смешила ситуация, в которую они попали. Он не знал ответа на этот вопрос, и честно говоря, ему было все равно.
— Дня два или три постарайтесь не ходить, мисс Мейер, — говорила ей напоследок медсестра. — Порезы неглубокие, но они быстрей заживут, если позволить ногам отдохнуть. Раны на спине сильно кровоточили, но к счастью, они неопасны. Вот вам болеутоляющее лекарство. После него вас будет клонить в сон, но это обычное явление.
Услышав упоминание о крови, Колтрейн внутренне содрогнулся, но вида не подал. Ну вот, снова эта кровь, подумал он. Он не переносил вида крови.
— Что касается вас, мистер Колтрейн, то после того, как приедете домой, сразу ложитесь в постель. Вам наложили семь швов на руку и, кроме того, у вас большая шишка на голове. Вы ударились, когда потеряли сознание в приемном покое, — объяснила она Колтрейну, словно тот ничего об этом не знал. — Признаков сотрясения нет, но кто-нибудь должен за вами присматривать. Лучше убедиться, что ничего серьезного с вами не случилось. Правда, ударились вы несильно, но лишняя осторожность не повредит.
Ему показалось, что Джилли давится от смеха.
— Ничего со мной не случится, — буркнул он.
— Просто уделите друг дружке немного внимания. И в будущем постарайтесь не заниматься сексом на столах со стеклянной крышкой.
— А мы не… — задохнулась от возмущения Джилли, но Колтрейн молча отобрал у медсестры кресло-каталку и вывез Джилли за дверь.
Машина стояла там, где ее оставили. На ветровом стекле красовался штрафной талон за парковку в неположенном месте, зато машина была в целости и сохранности. Колтрейн вздохнул с облегчением и нажал на стопор кресла-каталки.
— Оставайся здесь, пока я открою машину.
— Что ты сказал медсестре?
— Здесь тебе не монастырь, а Лос-Анджелес, милая, — напомнил ей Колтрейн. — Мне нужно было найти какое-то правдоподобное объяснение. Что я должен был сказать? Что призраки испугали твою собаку?
— А это правда? — тихо спросила она. Колтрейн посмотрел на Джилли в кресле-каталке. Она была не в таком уж плохом состоянии, как он думал вначале. Ей не пришлось накладывать швов на раны. Правда, у нее сильно болели стопы, но достаточно было удалить из них крохотные осколки стекла, промыть и продезинфицировать порезы.
— Понятия не имею, — признался он. — Все, что я знаю, это то, что мне нужно отвезти тебя домой и уложить в постель.
— Можешь на это не рассчитывать.
— И опять ты со мной споришь! Милая моя, я говорю исключительно об отдыхе, прописанном тебе врачом, а не о сексе.
Как всегда, он ей лгал. Ему не терпелось уложить ее на большую кровать в форме лебедя, раздеть и воплотить в жизнь все те фантазии, которые пришли ему в голову за последних три дня. Однако он не хотел, чтобы Джилли раньше времени узнала о его намерениях, ему хотелось застать ее врасплох.
Джилли не понравилось, когда Колтрейн взял ее на руки и усадил на переднее сидение корвета, но разве у нее был выбор? Единственное, что она могла сделать, так это застыть, как статуя, максимально усложнив ему задачу, но Колтрейн не стал с ней спорить. Ему не терпелось поскорей вернуться домой, хотя он не знал, что их там ожидает. Возможно, Дин и Джексон до сих пор прочесывали местность? А может быть, мнимые призраки, наконец-то, покинули дом всем на радость? К сожалению, ни он, ни Джилли не верили в существование потустороннего мира.
А вот Рэйчел-Энн верила. Настолько сильно, что испугалась и сбежала. И хорошо сделала. Колтрейн уже готовился вцепиться Джексону в глотку. Испуганная Рэйчел-Энн застыла на месте, как изваяние, в то время, как собственный отец гладил ее по колену. Колтрейн тоже застыл на месте. Но он окаменел от изумления, не в силах поверить своим глазам.
Должно быть, случилось землетрясение. Один из тех редких, слабых толчков, к которым еще не привык Колтрейн, хотя он прожил в Калифорнии уже три года. А может, это Руфус застрял под проклятым стеклянным столиком и просто пытался оттуда выбраться?