Зазвонил телефон. Колтрейн поднял трубку после третьего звонка за секунду до включения автоответчика. Он догадывался, кто звонил.
— Ты избавился от нее? — рявкнул в телефон Джексон Дин Мейер.
— На какое-то время. Вы не говорили, чтобы я избавился от нее навсегда.
На другой линии застыло напряженное молчание.
— А ты можешь сделать что-то в этом роде?
— Думаю, что смогу найти нужного человека, если вы считаете, что это необходимо…
— Это вовсе не смешно, Колтрейн, — сказал Мейер ледяным тоном. — У меня нет привычки убивать собственных детей.
Детей — нет, а любовниц — запросто, спокойно подумал Колтрейн, разглядывая бокал с виски.
— В таком случае, она будет преследовать вас до тех пор, пока не добьется своего. Вы же знаете женщин.
— Она всегда была упрямой, как ослица. Точь-в-точь, как ее мамаша, — буркнул Мейер. — А чего ей, собственно, нужно?
— Она не выразилась достаточно ясно, но думаю, ей хочется, чтобы вы полюбили своего сына, а я оказался на дне океана.
Мейер сухо рассмеялся.
— Вижу, тебе удалось произвести на нее впечатление. А ведь я предупреждал, что с ней не так-то просто поладить. И что ты намерен предпринять?
— Поужинать с ней завтра вечером.
— Тебе не удастся затащить ее в постель. В семье она считается невинной овечкой.
— А зачем мне тащить ее в постель? — Колтрейн отхлебнул глоток виски. Кубики льда растаяли, немного разбавив напиток, но он все так же пощипывал язык.
— Чтобы она не скучала. Она ведь симпатичная. И не говори, что этого не заметил, все равно не поверю. Конечно, до Рэйчел-Энн ей далеко, но она неплохо смотрится, даже с этими ужасными волосами. И насколько я помню, ты сейчас ни с кем не встречаешься.
Колтрейн не сомневался, что Мейеру прекрасно известно, с кем его подопечный спал в прошлом году, и как долго продолжалась каждая интрижка. Усилия частных детективов, которых нанимал Мейер, выглядели довольно жалко. Колтрейн подсовывал им ровно столько информации, сколько было необходимо для того, чтобы старик был доволен и ни о чем не догадывался.
— Шеф, вы хотите, чтобы я на ней женился? — лениво протянул Колтрейн. — Или просто переспал?
— Не испытывай моего терпения, Колтрейн, — буркнул Мейер. — Я хочу, чтобы ты ее отвлек. У меня и без того дел невпроворот. Тебе известно, что приобретение земельной собственности Cienaga прошло не так легко, как хотелось. И вовсе ни к чему, чтобы деятели из министерства юстиции дышали мне в затылок. Твоей задачей было их отвлечь, пустить по ложному следу.
— Я все уже сделал.
— Проклятые бюрократы! Они не имеют понятия о том, как здесь проворачиваются дела. Им наплевать, откуда их начальство берет деньги на предвыборную кампанию. Держи их от меня подальше, Колтрейн.
— Все уже сделано, — успокоил его Колтрейн. Он сказал правду. Следствие по делу о махинациях Джексона Дина Мейера разрослось до таких размеров, что вместо одного прокурора над ним уже трудилась целая команда. Мейер даже не подозревал, что времени у него почти не осталось.
— Я не собираюсь тратить энергию на всякие мелочи, — заявил он.
Даже на такие мелочи, как твои дети, подумал Колтрейн, но вслух ничего не сказал. Ему не хотелось перегибать палку в общении с шефом. Мейер многое ему позволял, но всему есть предел. Старик считал, что Колтрейн нужен ему для того, чтобы покрывать его темные делишки, но еще больше он жаждал убедиться в своем всемогуществе.
Мейеру в скором времени предстояло узнать, что равно как его доверие к Колтрейну, так и собственная неуязвимость не имели под собой никакого основания. Все уже было подготовлено, конец был не за горами. Жаль, Колтрейн не сумел сделать так, чтобы в довершение ко всем бедам, его шеф потерял еще и детей. А все потому, что Мейер потерял их много лет назад и совсем не переживал по этому поводу.
— Хорошо, шеф, — медленно сказал Колтрейн. Он был единственным, кому Мейер позволял называть себя шефом, да еще в такой насмешливой манере. — Я пересплю с вашей дочкой. Черт, я готов переспать с обеими дочерьми, но сына прошу вычеркнуть из списка.
Мейер натянуто рассмеялся.
— Он был бы для тебя слишкой легкой добычей. И держись подальше от Рэйчел-Энн. У нее сейчас тяжелые времена, и твое вмешательство ни к чему. К тому же, с ее стороны я не вижу никаких проблем. У меня никогда не было с ней проблем, не то, что с двумя другими. Но здесь я сам виноват — не нужно было жениться на их матери. Постарайся отвлечь чем-нибудь Джилли, пока я занимаюсь этой сделкой. Потом можешь ее бросить. Не бойся, в накладе не останешься.
Хорошо, что Мейер не видел довольной улыбки на лице Колтрейна.
— Вот за это я и люблю вас, шеф. Ваша чуткая забота о детях доводит меня до слез.
— Пошел к черту, Колтрейн.
— Как скажете, сэр.
Но Мейер уже бросил трубку, уверенный в том, что все будет так, как ему хочется. Колтрейн переспит с его дочерью, чтобы та не морочила отцу головы, а сам Джексон Дин Мейер тем временем займется решением возникших неизвестно откуда финансовых проблем, из-за которых могла прогореть его фирма.
Он даже не догадывался, что попросил лису сторожить курятник.
Когда Джилли входила в свою комнату, то старалась произвести как можно больше шума.
Она занимала спальню хозяйки дома, самую просторную и элегантную комнату в старом имении. Когда она заявила, что выбрала ее для себя, никто не стал с ней спорить. Дин предпочитал отсиживаться в своем стерильном рае, а Рэйчел-Энн была слишком суеверной, чтобы жить в такой комнате.
Только не нужно думать, что Джилли верила в существование призраков. Семья Мейеров владела La Casa еще до рождения Джилли, и если бы там действительно обитали призраки, она бы непременно с ними встретилась. В детстве Дин часто пробовал напугать младших сестер. Он описывал в подробностях о совершенном здесь убийстве, о самоубийстве, о призраках, блуждавших по коридорам и комнатам, но Джилли никогда не боялась этих рассказов. Она считала, что если в La Casa de Sombras, действительно, живут привидения, то они настроены очень благодушно, независимо от того, какой ужасной смертью они умерли.
Тем не менее, не желая случайно наткнуться на привидение, она всегда возвещала о своем появлении громкими звуками. Вот и сейчас она покашляла, покрутила дверную ручку и только после этого вошла в комнату и включила свет. Как и следовало ожидать, оне не заметила ни зыбких теней, ни таявших в воздухе фигур. Комната была такой же, как всегда: экстравагантной, но хорошо знакомой.
Она представляла собой нечто среднее между борделем и гаремом турецкого султана, с легким налетом псевдокитайского стиля. Такие апартаменты могли свести с ума любого дизайнера. Убранство комнаты поражало своей несуразностью: начиная со стульев со слоновьими ногами и заканчивая позолоченной кроватью в виде лебедя. Джилли обожала здесь все, вплоть до самой безвкусной безделушки.
Она наполнила огромную мраморную ванну, разделась, нырнула в горячую воду с ароматной пеной и закрыла глаза. День выдался долгим и на редкость неудачным. Она не только не справилась с поставленной задачей, но, может статься, провалила все дело. И уж конечно, испортила себе настроение, которое и до этого оставляло желать лучшего.
Ей не хотелось одти на ужин с Колтрейном. Она всегда старалась держаться как можно дальше от аморальных типов, работавших на ее отца. Они напоминали ей стаю голодных акул. И что хуже всего — Колтрейн был у них за главного. Он олицетворял все то, что она презирала в мужчинах — был честолюбивым, нахальным и чертовски красивым. Конечно, Колтрейн и сам об этом знал, именно поэтому брат и считал его неотразимым. Дин всегда питал слабость к бойким, умным, красивым парням, особенно к тем, которых не мог заполучить.
Наверное, Рэйчел-Энн, тоже нашла бы его привлекательным. Конечно, ему было далеко до неудачников, постоянно липнувших к сестре, но прекрасные внешние данные с лихвой окупили бы все недостатки. Из них бы получилась сногсшибательная пара.