— Ну что вы, господин полицейский! Откуда же свидетели? Ведь тут всегда дым коромыслом! Вот я, к примеру, едва успеваю обслуживать клиентов, совсем замотался, по сторонам смотреть некогда.
Столпившиеся вокруг клиенты дружным хором подтвердили общую замотанность и совершенную невозможность что-либо в этой забегаловке заметить.
Сержант Браун зевнул во весь рот. Может, полицейскому и не положено зевать при исполнении, но уж очень хотелось спать, а вся эта история навевала неимоверную скуку. Ладно, вроде бы формальности соблюдены, можно закругляться. Ага, еще одно.
— Кто из присутствующих знает пострадавшего?
Его, разумеется, никто не знал. Хозяин беспомощно развел руками.
— Клиент, как все. Вошел, сел, пил. Я документов у них не спрашиваю.
Полицейский подошел к неподвижному телу.
Доктор как раз кончил перевязывать рану. Бросив взгляд на блокнот в руках констебля Брауна, пожал плечами:
— От него вы ничего не узнаете, сержант. Он без сознания.
Полицейский склонился над раненым.
— Индеец?!
Раненый бредил. Из монотонного потока нечленораздельных бессвязных слов можно было понять лишь некоторые.
Констебль уже собрался сунуть в карман ненужный блокнот, как вдруг что-то привлекло его внимание.
— Ого, это интересно! — Он ниже наклонился над человеком, находившимся без сознания и безостановочно говорившим в бреду.
По случайному стечению обстоятельств констеблю Брауну в свое время пришлось служить в комиссариате полиции на одном из рудников в Мексике. Частенько выпивая с краснокожими коллегами по работе, он стал немного разбираться в их языке. Много времени прошло с тех пор, но кое-что в голове осталось…
Сон как рукой сняло. Куда-то подевались скука и усталость. Полицейский слушал бред пострадавшего со все растущим вниманием. А слушать было что!
Так случилось, что несколько дней назад констебль Браун участвовал при расследовании происшествия на территории недвижимости профессора Вильяма Б. Хоупа. Возможно, то, что сейчас бессвязно бормотал вот этот индеец, и не имело никакой связи с убийством во дворе дома профессора, но, возможно, и имело…
Полицейский подошел к телефону.
Помощник инспектора Вуль первым делом как следует обругал его за то, что разбудил его в столь неурочное время.
— Не могли до утра подождать? Тем более, что этим делом мы больше не занимаемся, передали его Ярду!
Энтузиазм констебля Брауна несколько приуменьшился. Иметь дело со Скотленд-Ярдом… Одно дело информировать собственный комиссариат, и совсем другое — задавак из Скотленд-Ярда.
Держа в руке телефонную трубку, констебль не решался позвонить. А ну как еще раз обругают? Впрочем, даже если и обругают, что с того? Пожалуй, стоит рискнуть. Была не была!
Не обругали. И даже были очень вежливы. Дежурный обо всем обстоятельно расспросил и попросил подождать. По ту сторону телефона никто долго не брал трубку. Браун даже подумал, не заснули ли там, но вот в трубке послышался неясный гул голосов. Вроде, оживленный обмен мнениями. Наконец в трубке раздался голос:
— Немедленно отвезите вашего индейца в больницу и там стерегите его как зеницу ока! Глаз с него не спускайте! И никого к нему не пропускайте! Утром я приеду допросить его.
Бросив трубку, полицейский со всех ног кинулся к машине «скорой помощи», уже отъезжавшей. Успел ее задержать и погрузить раненого.
В больнице пришлось поскандалить. Дежурный ординатор и слышать не хотел о том, чтобы раненого индейца поместить в отдельную палату.
— Неужели вы думаете, констебль, что у нас только и дела, чтобы цацкаться с каждым пьяницей, получившим в драке дыру в бок? У нас для серьезных больных нет места, больница переполнена, булавки воткнуть некуда! — ворчал дежурный.
И в доказательство своих слов подсовывал под нос полицейского какой-то густо исчерканный листок бумаги.
Только ссылка на категоричное требование Скотленд-Ярда заставила дежурного уступить. Нашлась отдельная комнатка для раненного индейца.
Констебль Браун занял пост на стуле, который поставил у дверей, и принялся сосать чубук своей трубки. Курить в больнице было строго запрещено.
Просидев так несколько часов, он почувствовал, что вот-вот свалится со стула. Пожалуй, до утра он не дотянет, заснет, как пить дать! Только мысль о компрометации в глазах Скотленд-Ярда удержала его на посту.
Впрочем, надо отдать должное и Скотленд-Ярду, он не заставил себя ждать. Лейтенант Гопкинс приехал в больницу с рассветом.
К тому времени индеец пришел в себя. Помог и сделанный ему укол, и несколько часов сна.