В довершение неприятностей инспектор был вызван в Скотленд-Ярд. Ничего хорошего такой вызов не сулил, но вернулся оттуда инспектор, от радости не чуя под собой ног.
— Выше нос, мальчики, — заявил он по возвращении своим подчиненным, — наконец-то этот проклятый камень с нас свалился. Скотленд-Ярд берет на себя обузу.
С той поры дом профессора Хоупа перестали навещать непрошеные гости. Больше всех этому обстоятельству радовалась Сьюзен.
— Благодарение Господу, мне уже не грозит на каждом шагу опасность наткнуться на субъекта, который считает себя джентльменом, а сам не имеет ни малейшего понятия о хороших манерах.
Совсем по-другому воспринял уход из дома полицейских Джек. Их присутствие придавало ему бодрость, вселяло надежду. Пусть встречаются на каждом шагу, пусть переворачивают весь дом вверх дном, но с ними было спокойнее. Как-никак рядом находились вооруженные представители власти. Теперь же, с их уходом, гнездившаяся в углах тревога опять заполонила опустевший дом.
Каждый раз, проходя по двору, Кэй старательно обходила примятое место на траве. В последнее время она стала на долгие часы пропадать из дому.
— Находиться в этой гнетущей атмосфере — свыше моих сил, — пожаловалась она Джеку. — Просто больше не могу!
Молодой человек очень хорошо понимал чувства кузины и нисколько ей не удивлялся. К сожалению, себе он не мог позволить роскоши пребывания за пределами дома. Долг не позволял ему оставлять в доме дядюшку одного. Тот же теперь почти не покидал своего кабинета.
Теперь, когда произошло загадочное убийство, символика сломанной стрелы приобрела совершенно реальный зловещий смысл. Значит, опасность действительно угрожала дяде Вильяму. Защитить же его, разгуливая по городу, будет трудновато. Поэтому Джек не покидал дом дяди ни днем, ни ночью. Каждый вечер он внимательно проверял свой револьвер.
VIII. Сыщик с университетским образованием
Поначалу даже сам сэр Генри Дрейк скептически воспринял факт перехода лейтенанта Гарри Гопкинса из военной разведки на работу в Скотленд-Ярд. Представитель столь почтенного семейства, к тому же с дипломом Оксфорда — и в роли сыщика?
Разумеется, если бы речь шла о какой-либо руководящей должности в Скотленд-Ярде, тогда и знатное происхождение, и оксфордский диплом были бы как нельзя более кстати. Но когда воспитанник аристократического университета станет работать в должности и звании старшего сержанта… Ибо на данный момент никакой другой вакансии не было, а лейтенант Гопкинс настаивал на своем желании заняться практической розыскной работой. Как-то несерьезно все это выглядело. И даже немного смешно.
С того времени прошло полгода, и теперь решение лейтенанта Гопкинса уже ни у кого в Скотленд-Ярде не вызывало желания посмеяться. Оказалось, что лейтенант Гопкинс — именно тот, в ком нуждался Скотленд-Ярд, истинное сокровище. Особенно незаменимым он оказывался в тех случаях, когда сотрудникам полиции приходилось появляться во фраках, а выглядели они в них, мягко говоря, как коровы в упряжке. А вот лейтенант… Да, лейтенант выглядел так, как будто родился во фраке.
Вот почему, как только сэр Дрейк ознакомился с рапортом инспектора, он, ни секунды не колеблясь, нажал на кнопку звонка.
— Попросите ко мне лейтенанта Гопкинса.
Признаться, звание лейтенант никак не соответствовало принятой в полиции иерархии, однако начальник Скотленд-Ярда находил его более подходящим в данном случае.
Явился Гопкинс и, как положено, доложил о своем прибытии.
Сэр Генри предложил подчиненному сесть, угостил его обязательной сигарой и разложил материалы дела. Нельзя сказать, что этих материалов было слишком много.
— Кхм, — откашлявшись, начал разговор начальник. — Говоря по правде, дело предстоит вам весьма деликатное. Знаете ли вы профессора Хоупа? Вильяма Б. Хоупа?
Лейтенант задумался лишь на секунду.
— Да, мы знакомы. Встречались несколько раз в светском обществе.
Сэр Дрейк с удовлетворением кивнул.
— Интересно, есть ли хоть один человек, фигурирующий в альманахе «Кто есть кто», которого бы вы не знали?
Гопкинс скромно улыбнулся:
— О, несколько человек, пожалуй, найдется.
Сэр Дрейк коротко изложил суть дела.
— Обратите внимание, лейтенант, — сказал он в заключение, — главное во всем этом — трубка и стрела. Боюсь, среди наших лондонских кокни не найдется такого, кто сумел бы сыграть на таком инструменте. Им вряд ли приходилось даже слышать о подобном. Так что умельцев сыграть на нем вы вряд ли найдете среди отбросов нашего общества. Да я и сам не знаю, с какого конца заряжается такая трубка. Думаю, вы тоже не знаете.
Лейтенант в задумчивости курил сигару.
— А кто может знать? — поинтересовался он.
Сэр Генри опять откашлялся.
— Вот именно в этом и суть. К смертоносной трубке, например, очень подходит краснокожий слуга профессора Хоупа. Ну прямо очень подходит. А что толку? Он представил свое алиби.
— Железное?
Начальник развел руками:
— Вам приходилось когда-нибудь видеть железное алиби? Мы, разумеется, проверили. Два человека подтвердили, что Джон Кетлак, а именно такую звучную фамилию носит упомянутый слуга профессора, в предполагаемый момент убийства находился в двадцати милях от Лондона. Вот и делай тут, что хочешь… Даже Вуль не осмелился заикнуться об аресте Джона, хотя такой вывод, казалось бы, напрашивается сам собой.
Лейтенант аккуратно стряхнул пепел с кончика сигары.
— Понятно. А что полиции удалось обнаружить?
Сэр Генри пренебрежительно махнул рукой.
— А что полиция вообще может обнаружить? Вы же сами знаете, какие могучие умы в наших городских отделениях. Потеряли много времени, а даже малейшего следа не обнаружили. Даже личности убитого не смогли установить.
— А профессор?
— Что профессор? — насторожился начальник, сразу же приняв официальный тон. На Гопкинса, однако, это не подействовало. Он вежливо пояснил суть своего вопроса:
— Был ли профессор дома в момент совершения преступления?
— Был, разумеется. Люди в его возрасте и с его общественным положением проводят, как правило, предрассветные часы в собственной постели.
— Олл райт, — невозмутимо продолжал Гопкинс. — Итак, профессор был дома. А как вы полагаете, он сумел бы, — тут даже лейтенант запнулся, — сумел бы, как это лучше сказать… воспользоваться трубкой? Насколько мне известно, он долгие годы провел на раскопках древних поселений индейцев майя и не исключено… О, мой вопрос носит чисто теоретический характер, — поспешил он успокоительно заметить при виде вертикальной морщины, которая грозно пересекла лоб его начальника.
Сэр Генри взглянул, в окно.
— Ну, если теоретически… — Он пробарабанил пальцами по крышке стола. — Ну, теоретически, пожалуй, он должен уметь. Но вы понимаете, дело это деликатное, чрезвычайно деликатное. Вы сами знаете, какое положение в обществе занимает профессор Хоуп. Он член Королевского общества… чего-то там и еще полдюжины не менее важных учреждений. Так что, уж если браться за это дело, то только в очень тонких перчатках. Одно неосторожное движение и… слуга покорный! Такая каша заварится. Вся надежда на вас.
Лейтенант всецело разделял точку зрения своего руководства. Дело действительно было чрезвычайно деликатным, следовало соблюдать всяческую осторожность. А это обстоятельство отнюдь не облегчало ведение следствия.
— И что же, не удалось обнаружить ни малейшего обстоятельства, которое проливало бы свет на личность убитого? — спросил он с надеждой.
— Ни малейшего. Нам неизвестно, кто он, откуда явился, с какой целью забрался в сад к профессору Хоупу. С его одежды спороты фабричные метки. Носовой платок тоже без метки. При осмотре трупа не обнаружено ни клочка бумаги, буквально ничего, что могло бы навести нас хоть на какой-то след.
— И профессор никогда его раньше не видел?