Подойдя к двери номера, занимаемого польским ученым, молодой человек быстро осмотрелся и, не увидев никого в пустом коридоре, сунул ключ в замочную скважину, быстро отпер дверь и вошел внутрь.
Заперев за собой дверь, Джек вынул из-под пиджака тонкую, но очень крепкую нейлоновую леску и, выйдя на балкон, привязал один ее конец к балконным перилам. Он завязал ее так называемым «воровским» узлом, который позволяет спуститься по леске а затем и леску отвязать, крепко дернув за нее. Теперь, когда был подготовлен путь к отступлению, можно было приняться за работу.
Агент ЦРУ долго и очень внимательно рассматривал портфель, не прикасаясь к нему. Особое внимание он уделил цепочке, которой портфель крепился к креслу. Сделано прочно, такую не перепилишь без шума, да и понадобится не меньше получаса. Уж проще перепилить ножку кресла.
Вынув из кармана миниатюрный предмет на резиновой присоске, Джек, немного подумав, закрепил его под сиденьем того кресла, к которому был прикован портфель, видимо, действуя по принципу, что темнее всего под самым фонарем. Второй миниатюрный микрофон он столь же ловко прикрепил к нижней поверхности небольшого изящного письменного стола, стоящего в гостиной.
После этого шпион занялся вещами профессора. Быстро и ловко он осмотрел висящую в шкафу одежду, проверил, не спрятано ли что под стопками белья. Проверил постель. Перелистал лежащие на столе книги, особое внимание уделяя заметкам на полях. Попытался прочесть разложенную на столе рукопись, которую профессор читал перед уходом. Поняв, что написана она на непонятном для него языке, агент ЦРУ вытащил из кармана маленький фотоаппарат и сфотографировал несколько страниц. Специалистам в Лэнгли этого будет вполне достаточно для того, чтобы определить, является ли рукопись интересующим их описанием работ над обогащением урана или это не представляющая никакого интереса для военного комплекса США научная работа, которой польский профессор занимается для собственного удовольствия в свободное от «Шведского атома» время. Второе более вероятно, но добросовестный Джек не допускал в своей работе никаких упущений. Впрочем, интересы ЦРУ столь разносторонни, что никогда не знаешь, какие именно сведения могут пригодиться. А вдруг это нечто эпохальное? Тогда он вернется сюда и переснимет всю рукопись.
Ну, теперь сделано все, что требовалось, пора сматываться. Главное, чтобы никому не попасться на глаза. А если уж не повезет и попадется, то, по крайней мере, не иметь при себе ничего компрометирующего.
Вынув из кармана рацию — крохотную коробочку, Джек приложил ее ко рту и тихо произнес:
— У меня все, а как у них?
И передвинул рычажок на «прием». Из аппарата послышался голос:
— Порядок. Не похоже, что быстро кончат, пьют кофе и беседуют. Подготовил?
— Да, в том числе и серию интересных снимков.
— О’кэй. Сбрось мне все, а потом я подстрахую тебя в коридоре.
Из своих необъятных карманов Джек достал небольшую пластиковую коробку, вложил в нее фотоаппарат и радиоприемник и вышел на балкон. Через три балкона от него, на таком же балкончике, стоял напарник. Размахнувшись, Джек перебросил ему плотно закрытую коробку. Тот ловко ее поймал и моментально скрылся в помещении.
В соответствии с договоренностью Джек собрался уже выйти из апартаментов профессора, как вдруг заметил, что входная дверь открывается. Кто-то входил в номер. Нельзя было терять ни секунды.
Спуститься по веревке с пятого этажа средь белого дня было, конечно, рискованно, но ничего другого не оставалось. Одна надежда на то, что балкон выходил на тихую боковую улочку, заставленную припаркованными автомашинами. По другую сторону улочки домов не было, там раскинулись деревья и кусты городского парка.
Подбежав к баллюстраде, Джек перекинул веревку через ногу, как делают альпинисты спускаясь со скалы, и скрылся за парапетом.
Вошедший в номер профессора мужчина заметил промелькнувшего на балконе агента. Выскочив на балкон, он увидел спускающегося по веревке человека и сразу все понял. Не колеблясь, он вытащил из кармана пружинный нож и перерезал веревку, вернее, прочную нейлоновую леску.
В этот момент Джек находился на высоте между четвертым и третьим этажами. Даже не успев вскрикнуть, он тяжело рухнул на плиты тротуара с высоты пятнадцати метров. Попытался было встать, приподнял голову и оперся на руки, но тут же бессильно свалился на тротуар и застыл в неподвижности.
Убийца времени даром не терял. Так же бесшумно, как проник в апартаменты профессора, он вышел из них, унося с собой оставшийся кусок лески. Он не слышал, да и не мог услышать, как тихо щелкнул фотоаппарат. Человек, который несколько часов ждал чего-то, укрывшись за занавеской окна другого номера на том же этаже, мог быть довольным. Его терпение было вознаграждено. Кадры, заснятые им, представляли большой интерес.
Аккуратно спрятав фотоаппарат в чемоданчик, человек не торопясь покинул свой номер. Ему и в голову не пришло поднять тревогу. Он прекрасно понимал, что лежащему на тротуаре врач уже не поможет. Правда, можно было поднять шум и попытаться задержать убийцу, но какой толк? Вместо одного шпиона, уже хорошо известного, пришлют другого, которого еще надо будет вычислить. Можно было, конечно, поторопиться и, выскочив в коридор вслед за убийцей, щелкнуть еще несколько кадров и запечатлеть, как тот скрывается в номере на этом же этаже, но зачем? Фотографу прекрасно была известна и фамилия человека с пружинным ножом, и номер на пятом этаже, где он проживал.
И все-таки имело смысл проследить за убегающим убийцей. Во-первых, фотограф бы узнал, что он скрылся не в своем номере, а во-вторых, наверняка обратил бы внимание на то, что одна из дверей на этом этаже была приоткрыта и кто-то наблюдал за происходящим в коридоре.
Наблюдатель видел человека, выбежавшего из апартаментов профессора, и остался очень недоволен, поскольку этого человека он не знал и, вообще, ожидал увидеть совсем другого. Он кинулся вдогонку за ним, но лица убегавшего так и не увидел, зато установил, в каком номере тот скрылся.
Наблюдатель, а им был человек, ловко поймавший брошенную Джеком коробку, вернувшись к себе в номер, услышал крики с улицы и, выйдя на балкон, увидел на тротуаре в луже крови неподвижное тело Джека. Не потеряв хладнокровия, он взял фотоаппарат и сделал несколько снимков своего незадачливого коллеги. Видимо, и этот тоже любил фотографировать.
Все это время капитан Выганович спокойно читал книгу. Его спокойствие нарушил шум на улице. Выглянув с балкона, капитан увидел лежащего неподвижно на тротуаре мужчину, вокруг которого увеличивалась лужа крови. Его обступили прохожие. Подъехала черная машина, и выскочившие из нее полицейские принялись разгонять зевак.
Капитана не разгоняли, и, вообще, у него был прекрасный наблюдательный пункт. Как зритель с галерки, Выганович со своего балкона прекрасно видел все, что разыгрывалось на сцене. От него не укрылось и то обстоятельство, что рядом с погибшим лежала свернувшаяся небрежными кругами прочная леска. Неужели лопнула? Где же тогда оставшаяся ее часть? Капитан почему-то не сомневался, что ее следует искать на балконе хорошо известного ему номера на пятом этаже. Изучив внимательно балкон номера 527, он не нашел там, однако, обрывка лески. Как не нашел его и на всех остальных балконах, нависающих над телом погибшего, хотя и внимательно просмотрел их вплоть до последнего, 13-го этажа.
В таком случае оставались две возможности: или невезучий взломщик так плохо закрепил веревку, что она развязалась под его тяжестью сама, или кто-то веревку отвязал, а, может, перерезал, и тогда позаботился о том, чтобы убрать оставшийся конец.