— Весь. Музей тоже. Он будет открыт всегда, когда вы только пожелаете.
X. Тайна пропавшей трубки
Ночью Джек просыпался несколько раз. Все казалось — вот где-то раздался скрип паркета. Беспокойный сон не приносил отдыха. Как он устал от этого постоянного напряжения! От этой неопределенности. Неизвестная опасность. Неизвестный противник. Другое дело — знать, что угрожает, встретиться с противником лицом к лицу.
Нервы начинали сдавать. Со времени убийства неизвестного ничего, собственно, не происходило, но явно должно было произойти. Это явственно ощущалось в сгустившейся атмосфере тревоги, нависшей над домом профессора. Во всяком случае, у Джека это не вызывало сомнений.
Появление Гопкинса он приветствовал с неприкрытой радостью. Наконец-то появился профессионал, который всерьез займется вконец запутанной историей. Уже одно слово «Скотленд-Ярд» действовало успокаивающе. Да и сам лейтенант производил благоприятное впечатление как своим внешним видом, так и всей манерой поведения.
Джеку всегда нравились люди, которые, разговаривая, смотрят в глаза собеседнику.
Разговор с Джеком лейтенант начал с соблюдением всех правил предосторожности, но уже после нескольких слов понял, что в данном случае они излишни.
Джек не заставил тянуть из себя слова клещами. Наконец-то появился человек, с которым можно было откровенно поговорить о том, что так угнетало его с момента приезда в дом дяди. Не дожидаясь вопросов представителя власти, он стал рассказывать обо всем, что произошло. С самого начала.
Естественно, начал он с письма, которое никто не отправлял и которое, тем не менее, совершило путешествие аж в Майами. О смерти привратника. О гибели Роберта. О подозрениях дяди.
Особое внимание он уделил опасениям Кэй. Молодой человек не просто изложил их, но и попытался проанализировать, сопровождая собственным комментарием.
— И в самом деле, — говорил он, неторопливо попыхивая трубкой, — нас не должен так уж удивлять тот факт, что не удалось обнаружить стрелу, которой был убит Роберт. Ее могли просто не заметить в комнате, да не особенно ее и искали. Следует ведь учесть состояние людей, обнаруживших мертвого Роберта в запертой комнате. В таких случаях обычно не замечают ничего вокруг. Все наверняка столпились вокруг погибшего, и стрела могла незаметно закатиться под диван, кресло. А потом ее вымели с мусором из комнаты, не обратив на нее никакого внимания. Ведь никому и в голову не приходило, что следует обращать особое внимание на наконечник стрелы. Никто его и не искал. Вы как думаете?
— Ваши рассуждения правильны, если предположить, что такая стрела вообще существовала.
— Ну, разумеется. Я не смею утверждать, что дело обстояло именно так, как я только что представил. Но ведь могло и так быть? Стрела столь невелика, что, увидев ее, я и подумал…
Лейтенант обладал чрезвычайной выдержкой. Его голос прозвучал без тени эмоций, когда он спросил:
— Так вы видели стрелу?
Джек ошарашено посмотрел на следователя, но тот сидел с таким сонным видом, что было ясно — спросил просто по обязанности. Однако, не получив ответа, он столь же равнодушно повторил свой вопрос:
— Так вы видели стрелу, сэр?
— Видел, конечно. Но вы же понимаете, — я видел совсем другую стрелу, а не ту, предполагаемую, которой, как мне кажется, был убит мой двоюродный брат. Я видел похожую на ту, которой, по моим предположениям, он мог быть убит.
— Вот как! — с сонным видом произнес лейтенант. — Да, да, я вас понимаю. А где вы имели возможность ее видеть?
Джек удивился еще больше.
— Ну где же еще? Разумеется, в музее моего дядюшки. Вы сами можете ее там увидеть. Если, конечно, дядюшка разрешит вам осмотреть его коллекцию.
— Ах, в коллекции. Ну как же я сам не догадался! И трубку вы тоже там видели? Ту, из которых такими стрелами стреляют.
— Конечно. Очень любопытный экспонат. Осталась только одна. Раньше, до той кражи, что случилась два месяца назад, у профессора их было несколько. Я сейчас попрошу дядю показать вам его коллекцию.
И молодой человек сделал попытку встать с кресла. Следователь удержал его вежливым жестом:
— Нет, нет, благодарю вас, сэр. Не беспокойтесь. Видите ли, я только что имел честь осмотреть коллекцию профессора Хоупа. Она и в самом деле великолепна.
— Ну, тогда вы должны были видеть и трубку, и стрелу.
— Я с большим интересом осмотрел все экспонаты этого великолепного домашнего музея, — уклонился от прямого ответа лейтенант, стряхивая невидимую пылинку с рукава своего пиджака. — Ни одного не пропустил. Вы имеете в виду ту трубку, что висит… на буйволовой шкуре?
И, затаив дыхание, он ждал ответ.
— Да, именно она. Обратили внимание? По форме похожа на немного вытянутую манерку.
— Да, именно… Я сразу и не понял, что это такое, для чего применяется. А вот стрелы… Похоже, я их не заметил. Они где там помещены?
— Лежат в витрине за стеклом. Да вспомните, такие маленькие острия. Очень похожи на колючки. И на те стрелы, которыми стреляют из пневматических ружей.
— А, теперь припоминаю. А вы, по всей вероятности, видели такую стрелу, вынутую из руки несчастного, убитого во дворе, около вашего дома?
— Да, видел.
— Не правда ли, она очень похожа на те, что хранятся в музее профессора?
— Очень, — не задумываясь подтвердил молодой человек. — Никакой разницы. Абсолютно одинаковые, ну вот как пули от одного ружья.
Тут ему пришло в голову, что он слишком уж разболтался, напрашивались рискованные выводы, и Джек неуклюже попытался исправить сказанное:
— А впрочем, может, я и ошибаюсь. Просто мне кажется, что все такие стрелы похожи друг на друга.
— Наверняка похожи, — успокоил его лейтенант. — Думаю, все они изготовлялись по одному образцу.
На самом деле у него были на этот счет большие сомнения. Причем для таких сомнений имелись весьма важные причины.
Искоса взглянув на мрачное лицо своего собеседника, Гарри Гопкинс поспешил продолжить разговор, чтобы не дать Джеку времени задуматься над только что сказанным.
— Итак, вы сказали, что дом пронизан какой-то особой тревожной атмосферой. Что у вас ощущение нависшей над его обитателями опасности…
— Вот именно, — оживился Джек. — Понимаю, звучит это странно, но по-другому я не могу выразить свои чувства. Вы вправе меня высмеять, но другие слова мне трудно подобрать.
Лейтенант с пониманием кивнул головой:
— У меня нет ни малейшего желания высмеивать вас. Иногда действительно в самом воздухе висит что-то такое… тревожное…
— Господин лейтенант, в этом доме притаилась смерть, — вырвалось у Джека неожиданно для него самого.
— Смерть?
— Да. Именно смерть. Люди просто ждут, когда она унесет очередную жертву.
— И кто же, по-вашему, станет ее очередной жертвой?
— Дядя.
Брови лейтенанта приподнялись. Вот уж не ожидал!
— Профессор?
— Да, профессор Хоуп.
В голосе молодого человека прозвучала такая уверенность, что следователь был совершенно сбит с толку. Вряд ли это пустые выдумки.
— На чем основывается ваша уверенность? — поинтересовался лейтенант.
Джек открыл было рот, чтобы поведать следователю историю сломанной стрелы, но заколебался. Стрела — не выдумка больного воображения, стрела самый что ни на есть веский довод, но ведь он же дал дяде слово никому о ней не говорить. Дал слово! Нарушить его он не может. Приходилось молчать.
— Ну… я не знаю, — пробормотал он, избегая глядеть следователю в глаза. — Как вам сказать… Ничего конкретного. Знаете, эта тревога, нависшая над домом, ощущение угрозы… Впрочем, об этом я уже вам говорил.
От бдительного взора лейтенанта не укрылось замешательство молодого человека. «Значит, и этот что-то скрывает», — подумал он.
А Джек продолжал путаться в словах:
— Предчувствия… Вы верите в предчувствия, лейтенант?
Гарри Гопкинс не сразу ответил, наблюдая за дымом своей сигары. Пожав плечами, он произнес:
— О, если бы вы знали, во что только я не научился верить.