Лейтенант Гопкинс с интересом осматривал какую-то табличку. Он обрадовался при виде Джека и Кэй.
— Вы должны мне помочь. Кто из вас был последним к музее до того, как с профессором произошло несчастье?
— Я уже давно не была в музее, — ответила Кэй. — Знаете, как-то не было охоты. Признаться, все эти экспонаты, эти ужасные изображения, эти изваяния божков плохо действуют на нервы.
— В таком случае, значит, вы? — обратился лейтенант к Грэнмору.
— Получается, я.
— Мне придется на минутку попросить вас пройти со мной, — он взял Джека под руку и провел в музей.
— Пожалуйста, постарайтесь припомнить, все ли здесь так, как вы видели?
Джек внимательно оглядел комнату.
— Нет, — решительно сказал он, подумав. — Вон те каменные вазы, которые сейчас стоят рядом со статуей, тогда стояли у стен. И кажется, маски тоже перевесили. Вроде, они висели в другом порядке.
— Вот, вот, — подтвердил лейтенант, сверившись со схемой, которую он не выпускал из рук. — Когда профессор показывал мне музей, в нем все было расставлено так, как вы говорите. Но мне казалось…
Не докончив фразы, Гарри Гопкинс глубоко задумался.
— А разве это имеет какое-то значение? — Джек в нетерпении прервал размышления лейтенанта.
— Пока не знаю, — ответил тот и, подойдя к жертвеннику, продолжал: — Одно я вам могу сказать определенно. Все это, — лейтенант Гопкинс обвел рукой предметы в музее, — все это сейчас расставлено в помещении так, как обычно расставляется в храмах майя в момент принесения человеческих жертв. Я начертил для себя схему по литографии, которую мне предоставил профессор Вильямс. Вот смотрите. И еще одна информация. Джон Кетлак бесследно исчез.
Джек тихонько свистнул.
— Вот оно что! Значит, все-таки он…
Лейтенант пожал плечами.
— Пока я не делаю выводов, сообщаю лишь факты. Не вызывает сомнения одно: в музее все было переставлено человеком, который хорошо знает все таинства культовых обрядов майя.
— Так, может, сам дядя все и переставил уже после того, как я тут был?
— Зачем?
— Ну, откуда мне знать? Может, просто для того, чтобы полнее воссоздать обстановку храма индейцев майя, придать ей особую выразительность. Впрочем, об этом он сам сможет вам сказать.
— Разумеется.
Тут к лейтенанту подошел один из его подчиненных, одетый в светлый плащ, с мягкой шляпой на голове, которую он не счел нужным снять в доме.
— Можно вас на минутку, господин лейтенант?
Джек воспользовался случаем, чтобы спешно покинуть помещение музея. Очень уж неуютно он себя здесь чувствовал, особенно после драматических событий минувшей ночи.
Он нашел Кэй в ее любимом кресле у камина. Девушка сидела с закрытыми глазами, и Джек подумал, что она задремала.
Услышав его шаги, Кэй подняла голову.
— Чего хотел лейтенант? — Усталым движением руки она указала на стоящее напротив кресло.
Джек не замедлил воспользоваться приглашением.
— Что-то там, в музее, попереставляли. Знаешь, мне кажется, что полиция подозревает вашего индейца.
— Джона? А он что говорит?
— Пока немного. Видишь ли, он бесследно исчез.
Девушка недовольно покачала головой:
— Полицейские всегда мыслят примитивно. Для них тот, кого не могут найти, самый подозрительный. И, разумеется, он «бесследно исчезает». Я бы на твоем месте не очень-то им доверяла. Ведь подозревать индейца — самый легкий путь.
— Но Джон и в самом деле куда-то исчез. Согласись, это довольно странно.
— Почему же? Ведь отец мог отправить его куда-нибудь с поручением.
— Ночью?
За дверью послышались звуки тяжелых шагов. Полицейские ботинки с железными подковками.
— Ох, как мне действуют на нервы эти господа из полиции, — вздохнув, пожаловалась девушка. — Я, конечно, понимаю, что они по обязанности вынуждены здесь быть, но этот шум, вся их манера поведения… Я надеялась, что следствие ведет лейтенант.
Джек поудобней устроился в кресле.
— Лейтенант и в самом деле его ведет, но и все остальные тоже. Все вместе и каждый по отдельности. А в результате толку от этого… — молодой человек выразительно сдул невидимую пылинку с ладони. — Я готов поставить гинею против сломанной спички, что сейчас они знают ровно столько, сколько и до прихода сюда.
Полицейские пробыли на вилле до вечера, зато лейтенант покинул ее, заявив, что отправляется в город и вернется поздно. Казалось, Кэй не очень это огорчило.
Несколько раз в течение дня девушка звонила в клинику. Ответы были обнадеживающими.
За ужин они сели вдвоем. Джеку с трудом удавалось скрывать радость по случаю отсутствия обольстительного лейтенанта. Этим вечером он мог один завладеть всем вниманием Кэй. И объективно вынужден был признать, что накануне обвинял ее в легкомыслии совершенно необоснованно. Ведь вот же и теперь, девушка сидела с разрумянившимися щеками, а глаза ее сияли ярче самых драгоценных алмазов. Ах, как она была хороша!
И вообще, если подумать, все складывалось не так уж плохо. Сейчас Джек даже с некоторым оптимизмом смотрел в будущее, ведь, вопреки утверждениям дядюшки, «летучая смерть» все-таки не настигла свою жертву.
Они уже пили кофе, когда энергичный стук в дверь потряс дом. Кэй вздрогнула всем телом.
Джек с нежностью посмотрел на девушку. «Как же она напугана, бедняжка!» В ответ Кэй смущенно улыбнулась:
— Ох, мои нервы никуда не годятся.
В дверях столовой выросла квадратная фигура широкоплечего полицейского. Оглушительно стукнув каблуками, он доложил:
— Прошу прощения. Господин комиссар велел просить, чтобы ночью никто из дому не выходил. Снаружи мы установим пост. Могут возникнуть… — полицейский запнулся, подбирая слово, и закончил: — Могут возникнуть недоразумения.
— А в доме останется кто-нибудь из вас? — поинтересовалась Кэй.
— Нет.
— А жаль, — улыбнулась девушка. — Мы бы чувствовали себя спокойнее.
Полицейский улыбнулся в ответ:
— Не было такого приказу, мисс. Спокойной ночи.
И еще оглушительнее щелкнул каблуками.
— Ты кокетничаешь даже с полицейскими при исполнении, — шутливо упрекнул Джек кузину.
— Видишь, как много можно сделать одной улыбкой.
— Особенно твоей, — горячо подтвердил молодой человек.
Постепенно в доме становилось все тише. Пробили часы. Сколько — не успел сосчитать. И молился в душе, что уже очень поздно, и им придется расстаться на ночь.
Но девушка не думала отправляться спать, им так приятно было разговаривать вдвоем. Незаметно разговор опять перешел на воспоминания детских лет.
— А помнишь…
Ну конечно же, Джек все помнил. Он с полуслова подхватывал разговор о каждом полузабытом эпизоде, стараясь припомнить его в малейших подробностях, даже немного присочинял, лишь бы этот вечер не кончался. Кто знает, когда еще им выпадет возможность вот так, вдвоем, спокойно посидеть. Джек не мог понять, как это он мог в детстве считать Кэй рохлей и плаксой, занудливой девчонкой, которая только портила все их игры. И как могло получиться, что столько лет после его отъезда он не думал о ней, ни разу не вспомнил?
Джек не отрываясь смотрел на нежный профиль девушки, четко вырисовывающийся на фоне камина в полутемной гостиной.
— А помнишь, как ты привязал к хвосту кота скорлупу кокосового ореха? Бедняга чуть не сбесился со страху.
— Так ведь это же не я привязал, — горячо возразил молодой человек и в этот момент услышал:
— Кап…
— Что это? Неужели протекает крыша?
Вот опять:
— Кап, кап…
С трудом оторвавшись от созерцания профиля Кэй, Джек взглянул туда, откуда слышались звуки, и глаза его расширились от ужаса. На идеально белой скатерти столика в свете настольной лампы расплывалось зловещее багровое пятно, которого еще совсем недавно там не было.
— Что это? — дрожащим голосом воскликнул Джек, подбегая к столику и поднимая голову к потолку. Пятно неправильной формы расплывалось на нем прямо на глазах.
Кэй тихо рассмеялась: