— Немного любителей выходить в море в такую погоду, — заметила, осмотревшись, студентка. Одета она была по-спортивному — брюки и яркий свитер.
— Вот и хорошо, я не люблю толпы, особенно на море. Что будем пить?
— Я вино.
— Не держим, — заявил бармен, появившись в дверях крошечного помещения, служащего одновременно кухней и складом. — Располагаем коньяком, виньяком и пивом. Из горячих блюд — сосиски и чай, отнюдь.
Детектив окинул бармена внимательным взглядом, уж очень его речь походила на речь владельца пансионата «Альбатрос», особенно это «отнюдь» и «располагаем». Может, родственники? Не похоже. Бармен был высоким полным блондином.
— Может быть, вы согласитесь на коньяк, Божена?
— Не люблю я его.
— «Плиска», лучший коньяк, отнюдь, — встрял бармен.
— Лучший-то он у вас, отнюдь, а вообще «Плиска» один из самых плохих коньяков. А советских коньяков у вас нет? Армянский или грузинский?
— Поищем. Два больших?
— Большой и маленький, шеф.
Молодые люди сидели молча. Девушка смотрела на Арта с любопытством и даже с некоторым уважением — результат информации, полученной от Милевского. «А он симпатичный, — думала она. — Худощавое лицо, мокрые космы волос. Оригинальная внешность. Значит, вот так выглядит знаменитый польский сыщик? Януш сказал, что его знают во всем мире. В это уж позвольте не поверить, но, в общем, симпатичный».
О том, что думал Бакс, глядя на девушку, лучше не говорить, и так все понятно. Она нравилась ему все больше и больше.
Божена отпила глоток коньяка и скривилась:
— Крепкий.
— Ничего, нам надо согреться.
— Мне Януш сказал, что вы…
— Наверняка присочинил, у журналистов это водится. Мы с ним вчера говорили… о вас.
Она притворилась удивленной:
— Обо мне? И что вы узнали обо мне?
— Все, хотя я и не расспрашивал.
— Да, Януша никак не причислишь к разряду неболтливых мужчин.
— А вы многих мужчин знали?
— У меня много друзей, сокурсников.
— Одно дело друзья, а другое… жених.
— И в самом деле, болтун. Нет, я не считаю себя его невестой.
— Но ведь он сделал вам предложение.
— Вы можете сделать то же самое. Ведь он старше меня… не скажу на сколько, во всяком случае намного.
— Ах, если человек любит, что значат тридцать лет разницы?
— Не знаю, любит ли, но он мне нравится, это точно. Впрочем, кому он может не понравиться? А вы верите в любовь? Существуют ли в наше время браки по любви? Вы слышали о таких?
— В современной литературе и кино их нет, это правильно, вот есть ли они в жизни? Не знаю, просто я не в курсе.
— Зато я в курсе: один на тысячу, и то это в лучшем случае. Януш говорит, что любит меня, я ему таких слов никогда не говорила, впрочем, не только ему, вообще никому, разве что мальчикам, когда еще училась в младших классах школы. А что вы мне посоветуете, славный детектив?
— Закончить учебу.
— Брак не помешал бы мне в этом.
— А ребенок? Впрочем, решать вам. А что говорят родители?
— Мои родители… Живут они в маленьком городке, ничем не примечательные люди. Когда они увидели Януша, а особенно его машину и туго набитый кошелек, они тут же благословили наш союз. Он обещал отцу дать денег на теплицу, вы понимаете, что это для отца значит?
— Понимаю. Ранние, а значит, самые дорогие огурцы и помидоры, цветы, одним словом, большие деньги. Нехорошо так говорить о родителях, Божена.
— А, родители. Им бы скорей спихнуть меня с рук. Для них я старая дева, раз мне уже двадцать два года. Какой крепкий коньяк!
— Советский, я ведь говорил, отнюдь, — опять вмешался бармен.
— Вы говорили отнюдь не то, шеф, расхваливали «Плиску». Ну да ладно, чего там. Выпьете с нами, шеф? Ваша речь так изысканна…
— Приятным гостям мы всегда рады, так что не откажусь. Что же касается моей речи… я получил неплохое образование.
— Мне чуть-чуть, — сказала девушка. — У меня и так уже голова кружится, могу и опьянеть. Хорошо здесь…
— Сейчас я вам сделаю чай, с лимоном, отнюдь, — вызвался бармен. Он ушел в кухоньку размером не больше шкафа и загремел там посудой.
— Знаете что? — Божена с внезапной смелостью взглянула на Бакса, видно она и впрямь немного опьянела. — У меня предложение, выпьем на брудершафт?
— Что? Да, да, конечно, охотно. Это надо отпраздновать. Шеф, попрошу бутылку коньяку!
— Отнюдь, я сам того же мнения, и сам буду вам его наливать. Вот, пожалуйста.
— В крайнем случае тебе придется доставить меня в пансионат. Божена, будем здоровы, без «панна».
— Арт.
— Какое оригинальное и красивое имя. Это уменьшительное? От какого же?
— Мой старик был помешан на древностях, знаешь, классические науки, латынь, древнегреческий…
— А теперь, Арт, поцелуй меня! Нет, не так, не в щечку, вот сюда. Шеф, отвернитесь! Да не так, Арт, а вот так!
Она обняла его за шею, крепко прижала. Арта как будто обдало кипятком. Неужели это все коньяк?
— Ну и робкий же ты! А коньяк и в самом деле очень крепкий. Может, съедим по сосиске?
— Конечно, съедим. Шеф! Две двойные порции сосисок! Пусто здесь у вас.
— Отнюдь! Вы должны только радоваться этому. Немного пассажиров на теплоходе есть, пока они сидят наверху, а как выйдем в открытое море и люди привыкнут, сойдут вниз, сюда, вот тогда тесно станет, яблоку негде будет упасть, отнюдь.
— А когда мы отправляемся?
— Вы что? Уже полчаса как мы плывем.
— Правда? Я и не почувствовал.
— Я на вашем месте тоже ничего бы не чувствовал и не слышал, отнюдь. На этом корыте хожу уже несколько лет, а такой девушки еще не видел.
Бакс был в прекрасном настроении, слегка шумело в голове. Хотелось говорить только приятные вещи.
— Знаешь, Божена, а Милевский… он ничего.
— А что ты мне посоветуешь? Выйти за него или порвать с ним?
— Порвать и выйти за меня.
— А ты упился, Арт, хватит, не пей больше.
— Самые трезвые мысли приходят мне в голову лишь по пьянке.
— Смешно! А ты не женат?
— Нет.
— И девушки у тебя нет?
— Нет. Однако нет и такой машины, как у пана редактора, правда, два года назад я купил «Фиатик», а так как ноги у меня чересчур длинные, подумываю купить машину побольше.
— Ох, ты и в самом деле очень смешной! Ну при чем здесь машина? Скажи мне, Януш замешан в этой истории?
— Замешан.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Он один из подозреваемых.
— Ты думаешь, что он мог это сделать?
— Пока не будет найден преступник, мое личное мнение ничего не значит. Разреши, я тебе налью.
— Нет, с меня уже достаточно, может, потом, вот съем сосиски.
Она смешно сморщила свой красивый носик и рассмеялась, увидев, как Арт с барменом одним духом опорожнили свои бокалы.
— Господа, это же коньяк, его так не пьют!
Бармен возразил ей:
— Отнюдь. У этого молодого человека какие-то неприятности, так пускай пьет как хочет.
— Арт, давай поднимемся наверх, подышим свежим воздухом, полюбуемся морем.
Коньяк свое дело сделал. Поднимаясь по узкой лесенке, Бакс вынужден был ухватиться за перила.
Они уселись в крытой носовой части судна и только теперь почувствовали качку. Волны метровой высоты раскачивали корабль и заливали палубу, окатывали пеной окна салона, вздымались и опадали. Балтийское море было серое, как и небо. Где-то вверху мелькнула заплутавшаяся чайка, она отчаянно взмахивала крыльями, но не могла бороться с сильными порывами ветра, который сносил ее все дальше в море.
К интересующей Бакса теме Божена вернулась лишь тогда, когда они уже подходили к пансионату.
— Знаешь, почему я спросила тебя о Януше?
— Все понятно, ведь он просил твоей руки, ты считаешь его женихом, вот тебя и интересует все, что относится к нему.
— Не только. Прошу тебя, никому не говори, но дело в том, что он предлагал мне уехать в Швецию.
— Что?!
— После свадьбы, разумеется.