— В таком случае… В таком случае его не мешает удалить. Так мне кажется, — не совсем уверенно посоветовал он.
— И ты думаешь, это помешает Джону осуществить свое намерение, если, конечно, именно он — предполагаемый убийца?
— Ну, так отошли его в Мексику. Отправь подальше. Из Мексики не так-то просто вернуться…
— Отправить… под конвоем, разумеется?
Дядя опять прав, что ни предложение, то очередная глупость. Но и сидеть сложа руки нельзя.
— Не можем же мы покорно ждать, когда произойдет несчастье. Обязательно надо что-то предпринять!
— А вот тут ты прав, мой мальчик, — профессор аккуратно стряхнул с сигары столбик пепла. — Конечно же, я не намерен покорно ждать, пока меня настигнет смерть. Раз стрела была так любезна, что предупредила меня, я просто обязан рационально использовать оставшееся мне время и привести в порядок множество дел. А среди них есть дьявольски сложные…
Услышав это, Джек понял, что хладнокровный, внешне спокойный дядя Вильям ни секунды не сомневается в ожидающей его неминуемой смерти.
Похоже, профессор заметил, как побледнело лицо племянника, и, подойдя к молодому человеку, ласково взял его за плечо.
— Выше голову, мой мальчик. Авось, как-нибудь обойдется… Впрочем, поверь мне, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы предотвратить опасность. Да, да, я совсем не намерен покорно ждать смерти. И если для защиты собственной жизни мне придется нажать на курок, можешь быть уверен — я непременно сделаю это, причем с чувством величайшего удовлетворения. Но… — тут его взгляд рассеянно устремился куда-то за окно — впрочем, поживем — увидим.
— И ты всегда можешь рассчитывать на меня, — горячо подхватил Джек.
— Ну конечно же, я знаю, что всегда могу рассчитывать на тебя.
Когда Грэнмор уже собрался уходить, дядя придержал его за рукав:
— У меня к тебе просьба, Джек.
— Пожалуйста, я слушаю.
— Мне бы не хотелось, — произнес профессор, глядя куда-то в сторону, — мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь кроме тебя знал об этом пустяке. — И он небрежно кивнул на сломанную стрелу — И о том, что сулит ее появление.
Джек смутился, он считал как раз необходимым кое-кому обязательно сообщить о случившемся. На всякий случай еще раз убедился:
— Совсем никто?
— Да, никто. Я тебя настоятельно прошу об этом.
Джек все еще колебался:
— Но правильно ли мы поступим? Ведь надо же, чтобы, например, Кэй знала…
— А вот ей прежде всего и не следует знать, — решительно прервал его дядя. — Для бедной девочки только прибавятся лишние волнения. А тебе известно, сколько ей, бедняжке, пришлось пережить в последнее время. Обещаешь?
Грэнмор медлил с ответом. Не так-то просто решиться взять на себя одного всю ответственность за то, что может произойти. Да и самой Кэй может угрожать опасность.
— Ну, как, обещаешь? — не отступал профессор.
Джек понурил голову.
— Если ты так настаиваешь, дядя… Если ты считаешь это правильным…
— Да, настаиваю и считаю правильным, — отрезал профессор. — Прежде всего я забочусь о ней.
Профессор помолчал и добавил:
— Верь мне, у меня достаточно веские основания.
Джек попытался заглянуть дяде в глазе, но ему это не удалось и он был вынужден прямо задать вопрос:
— Что ты имеешь в виду?
Профессор спокойно пояснил:
— Я имею в виду ее нервы. Она уже не так владеет собой, как раньше, и может выдать себя… а «летучая смерть» не любит, когда к ней кто-то проявляет повышенный интерес. Теперь ты понимаешь?
— Да, — согласился юноша. — Наверное, ты прав. Ну что ж, буду нем, как могила.
И сам вздрогнул, произнося последнее слово. Действительно: язык мой — враг мой. Не мог подобрать другого сравнения…
С неприятным чувством Джек покинул кабинет профессора.
Каменной глыбой нависло сознание того, что дяде грозит смертельная опасность, а он, Джек, зная об этом, ничего не может предпринять. Насколько было бы легче, имей он возможность с кем-нибудь поделиться своими тревогами. С Кэй, например. Но дядя прав, нельзя подвергать ее опасности. Да и к чему все эти «бы». Раз дал слово — надо его держать. Нет, он не имеет права никому даже намекнуть на то, что обитателям дома угрожает смертельная опасность.
VI. «Летучая смерть» настигает жертву
В ту ночь Джек совсем не ложился спать.
Начал с того, что проверил свой пистолет. Действует безотказно. Значит, в решающий момент не подведет. Осмотрел каждый патрон. В создавшемся положении нельзя упускать из виду ни одну мелочь. Затем удобно уселся в кресле и, чтобы не заснуть, взялся за чтение первой попавшейся книги в яркой обложке. Книга оказалась детективом.
— Что ж, очень кстати, — без улыбки пробормотал он. Сюжет был очень запутанным, действующих лиц великое множество, все они смешались. А может, он просто невнимательно читал, думая о своем, а не о выдуманных ужасах повествования?
Наконец, в раздражении отшвырнув книгу, он потянулся за сигарой.
И вздрогнул — послышался сухой треск. Похоже, на первом этаже.
Сорвавшись с места, Джек стремительно выскочил в коридор. Никого. Он постоял, напряженно вслушиваясь в тишину. Нет, наверное, послышалось.
Грэнмор вернулся к себе в комнату, дверь оставил открытой. Похлопал себя по карманам куртки — все в порядке. В одном — пистолет на боевом взводе, в другом — электрический фонарь с сильной лампочкой. Уж он покажет, где раки зимуют, таинственному мастеру проникать сквозь замочные скважины! Пусть только появится. Пуля из такого пистолета сразит на месте даже самого искусного факира.
— «Не снилось вашей мудрости»? — бормотал Джек сквозь зубы. — Ну так приснится! Во времена Шекспира не было ни автоматических пистолетов, ни электрических фонарей. Всем известно, что привидения не выносят яркого света. И тем более — стрельбы из пистолетов.
Страшно хочется спать! Глаза совсем слипаются. Но нет, он не поддастся сонливости, он защитит дядю и отомстит за Роберта. Нет худа без добра: раз появилась сломанная стрела, значит, появилась и возможность свести счеты с убийцей Роберта.
В течение ночи Джек несколько раз выбегал в коридор, но каждый раз это оказывалась ложная тревога. Дом был погружен в сонную тишину.
Наконец под утро сон сморил молодого человека. Впрочем, поскольку начало светать, он решил, что может и вздремнуть. Ночь кончилась, ничего плохого не произошло.
Джек не мог бы сказать, как долго он спал. Но сны ему снились, и очень неприятные, полные отравленных стрел, клубков змей и страшных богинь смерти.
Ночные кошмары прервал сильный шум у входа в дом.
Джек с трудом поднял набрякшие веки. Сердце глухими ударами протестовало против насильственного пробуждения, но тут в сознание вторглись совершенно отчетливо чьи-то громкие голоса.
Грэнмор вскочил на ноги. В голосах звучала явная тревога. Джек почувствовал, как сжалось сердце, и пот крупными каплями покрыл лоб. Рука непроизвольно сжала рукоятку пистолета. Неужели все-таки?..
Вскочив с кресла, Джек бросился к кабинету дяди. Оказавшись в несколько прыжков перед запертой дверью, он отчаянно заколотил по ней кулаками. Никакого ответа. Неужели…
Он в отчаянии опустил руки. И в этот момент за дверью послышались шаги.
— Кто там?
Голос дяди! С сердца свалилась неимоверная тяжесть.
Щелкнул замок. Профессор показался в дверях. Окинув его нетерпеливым взглядом, Джек вздохнул с облегчением: вроде, с ним все в порядке. А из уст уже вырвался тревожный вопрос:
— С тобой ничего не случилось, дядя?
— Пока ничего. А в чем дело?
— Сам еще не знаю. Что-то там, у входа…
И молодой человек бросился вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Что же случилось?
Скатившись по лестнице в холл, Грэнмор застыл при виде массивной фигуры в темно-синем мундире. Официальное облачение полицейского — полосатые манжеты, шлем с ремешком под подбородком, оружие — свидетельствовало, что он пришел не с дружеским визитом.
Старушка в накрахмаленном чепце преграждала полицейскому путь наверх и что-то возмущенно кричала тонким, пронзительным голосом.