С потолка упала штукатурка, окно медленно со скрипом растворилось. Запахло свежестью, и ещё сильнее захотелось убежать отсюда на волю. Здание давно не ремонтировали, снаружи оно было мрачным и облезлым, его толстые стены кое-где поросли мхом, высокие сводчатые двери с трудом закрывались. За окном шелестела листва. Сейчас дом с его длинными коридорами, полутёмными комнатами, казался вымершим давным-давно, лет двести назад построили его. Имя зодчего неизвестно. Полуразрушенная кладка, казалось, могла обвалиться в любой момент. Красивый каменный камин украшал гостиную. Под лепными карнизами висели портреты прежних хозяев, а над камином – большой овальный портрет какой-то женщины в старинном платье. Причём это была женщина исключительной красоты. Лицо её было в форме сердечка, серо-голубые, внимательно, по-доброму смотрящие глаза, полные губы, длинные каштановые волосы, сложенные в витиеватую причёску. Она казалась удивительно стройной. Тёмное блестящее платье подчёркивало её утончённую красоту. Наверное, она выглядела так в пору своего двадцатилетия. Прекрасная незнакомка улыбалась. Маленькая ладонь девушки осторожно придерживала причёску. Рядом висел портрет мужчины. Ему было лет тридцать пять. Маленький низкий лоб, выступающие надбровные кости, густые лохматые брови, близко посаженные тёмно-карие глаза, острый угловатый нос, выпирающий подбородок с едва заметными губами, длинные тонкие пальцы. На щеке у него был небольшой шрам. Грудь украшали ордена и медали. Видимо, этот человек был военным, награждённым за боевые заслуги. Казалось, портреты смотрели друг на друга.
– Давай уедем отсюда, – тихо повторила она.
Он обнял её и поцеловал. Губы не спеша приблизились к уху, руки скользнули по талии. Он заключил её в объятья, в ответ получив поцелуй.
– Мне не даёт покоя мысль о том… – она не договорила. Окно захлопнулось, её голос оборвался. Погасли фонари, солнце ещё не поднялось, но внутри стало как-то спокойнее и уютнее.
– О чём?
Она положила руку ему на плечо.
– О том, что… – повторила она.
Неожиданно открылась дверь, в гостиную вошла горничная. Лиза вошла в самый неподходящий момент, заметив это, она поспешила удалиться.
– Лиза? – вздрогнув, спросила Лиана.
– Извините, – ответила девушка.
– Нет, нет, заходи, – сказал Феликс.
– Завтрак готов, – сказала она.
– Хорошо, мы сейчас спустимся, – ответил он.
Лиза вышла.
– Тебя что-то беспокоит, любимая? – он обратился к ней, глядя прямо в глаза.
– Нет, ничего, только… – не желая его беспокоить, ответила она.
– Только что? – переспросил он.
– … Я видела призрак.
Он широко раскрыл глаза, не зная, что ответить.
– Я заметила, – продолжала она, – что ночью за стеклянной дверью в коридоре появилось мрачное, бледное лицо.
В её глазах он прочёл величайший испуг.
– Успокойся, любимая… – видимо, не зная, как поступить, ответил он.
– Оно смотрело на меня и растворилось в воздухе, – чуть вздрагивающие уголки губ выдавали сильнейшее волнение.
Он помолчал некоторое время, задумавшись о чём-то, и спросил:
– Ты уверена?
– Нечто странное возникло на секунду и тут же исчезло в темноте, – подтвердила она. – Я никогда не забуду эти глаза…
– Глаза? – удивился он. – Какие глаза?
– Её глаза… Они смотрели на меня неподвижно. А потом… потом она исчезла!
– Как это случилось?
– Было без пяти двенадцать, когда я услышала чьи-то шаги, мне показалось, что кто-то прошёл по коридору. Я поднялась и подошла к двери. Протянув к ней руку, я заметила женщину. Она смотрела на меня, словно не замечая, а потом сделала вот так, – Лиана поднесла указательный палец к губам. – А потом…
– Что?
– Часы пробили двенадцать. Я вздрогнула от неожиданности, меня охватила паника. Я хотела позвать на помощь, а когда обернулась… – она взглянула на него, словно желая убедиться, что ей верят, – дама в накидке исчезла. Она не ушла, а исчезла, испарилась! Всю ночь я не могла заснуть… Мне всё казалось, что она стоит за дверью, смотрит на меня…
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он. – У тебя усталый вид.
– Со мной всё хорошо, но, пожалуй, ты прав, мне необходим отдых.
– Тебе нужно прилечь.
– Хорошо, после завтрака я так и сделаю.
Они поцеловались. Он проводил её до двери, обернулся на пороге, словно желая убедиться, что в комнате действительно никого нет, и закрыл её. Они спустились по истёртым каменным ступенькам главной лестницы на первый этаж, а оттуда в столовую. Стол был уже накрыт и как будто поджидал собеседников. Ели, разговаривали.
– А я, пожалуй, прогуляюсь, – сказал Феликс, и продолговатое лицо его растянулось в улыбке.