Эш рванулся вперед, и Сэди тоже пришлось побежать быстрее, чтобы не потерять его из виду. Растительность вокруг постепенно менялась, воздух светлел. Деревья поредели, и кусты ежевики, спеша воспользоваться ярким солнцем, весело разрастались во все стороны. Ветки цеплялись за шорты Сэди, когда она пробегала мимо зарослей. Если бы она была склонна к фантазиям, то представила бы, что ее пытаются остановить.
Огибая торчащие из земли камни, Сэди поднялась на вершину крутого холма и обнаружила, что стоит на краю леса. Она замерла, изучая местность. Так далеко Сэди еще не заходила. Перед ней простиралось поле с высокой травой, а вдали она с трудом разглядела забор и покосившиеся ворота. За забором тоже тянулось поле с разбросанными по нему мощными деревьями с пышной листвой. У Сэди перехватило дыхание. Посреди поля стояла маленькая девочка, совсем одна. Лица не видно, только темный силуэт, освещенный сзади солнцем. Сэди хотела было окликнуть малышку, но моргнула, а когда открыла глаза, девочка исчезла, растворилась в золотисто-белом сиянии.
Сэди потрясла головой. Наверное, мозг устал. И глаза. Надо бы проверить зрение, узнать, отчего перед глазами мелькают мушки.
Эш забежал вперед, оглянулся на Сэди и нетерпеливо залаял, решив, что она движется слишком медленно. Сэди поспешила за ним через поле, отгоняя от себя непрошеную мысль, что поступает неправильно. Незнакомое ощущение. Как правило, Сэди не задумывалась о подобных вещах, но недавние неприятности на работе ее напугали. Она не любила пугаться. По мнению Сэди, страх и беззащитность шли рука об руку, и она давно для себя решила, что лучше идти навстречу неприятностям, чем позволить им себя преследовать.
Подойдя к деревянным воротам, Сэди заметила, что выцветшая потрескавшаяся створка косо висит на петлях, причем, судя по унылому виду, довольно давно. Раскидистый вьюнок с фиолетовыми, похожими на трубы цветами заплелся вокруг столбиков, и Сэди пришлось пролезть в дыру между выгнувшимися планками. Эш, убедившись, что хозяйка следует за ним, громко гавкнул и умчался вперед.
Высокая трава задевала Сэди по голым коленкам, и они сильно чесались там, где высох пот. Что-то тревожило Сэди, не давало покоя. С той минуты, как она перелезла через ворота, ее не оставляло чувство неправильности происходящего. Сэди не верила в дурные предчувствия – зачем нужно шестое чувство, если использовать остальные пять? – и действительно, вскоре нашлось рациональное объяснение. Сэди шла минут десять, когда поняла, что́ здесь не так. Поле пустовало. Нет, конечно, травы, деревьев и птиц там хватало, но больше ничего не было. Ни медленно ползущих тракторов, ни фермеров, которые вышли починить изгородь, ни пасущегося скота. Весьма необычно для этих мест.
Она огляделась, пытаясь найти доказательства собственной неправоты. Где-то неподалеку журчала вода, с ветки ивы на Сэди глядела какая-то птица, наверное, ворон. Вокруг простирались поля с высокой шуршащей травой, кое-где торчали корявые деревья, но ни одного человека, насколько хватал глаз.
Сбоку мелькнула темная тень, Сэди вздрогнула. Птица вспорхнула с ветки и теперь летела прямо к ней. Сэди отпрянула в сторону, зацепилась за что-то и упала на четвереньки в раскисшую грязь под мощной ивой. Сердито оглянулась, и ее взгляд упал на обрывок заплесневелой веревки, обмотавшийся вокруг левой ноги.
Веревка.
Инстинктивно, а может, благодаря предыдущему опыту – перед глазами промелькнула череда страшных картин с мест преступлений – Сэди взглянула наверх. Так и есть, к самому толстому суку привязана едва заметная на шершавой коре веревка с измочаленным концом. Рядом еще одна, на которой почти у самой земли болтается сырая полусгнившая доска. Так это не петля, а всего лишь качели!
Сэди встала, отряхнула грязные коленки, медленно обошла остатки качелей. Странно, что в этом уединенном месте когда-то играли дети, мелькнуло у нее в мозгу, но не успела она додумать эту мысль, как Эш вновь сорвался с места, – краткое беспокойство о Сэди сменилось желанием срочно найти брата.
Бросив последний взгляд на веревки, Сэди поспешила за псом. Теперь она замечала то, что не видела раньше. Ряд разросшихся тисов оказался живой изгородью, довольно запущенной, но все же изгородью; с северной стороны, между обширными зарослями диких цветов, виднелся пролет моста; сломанные ворота, через которые она перелезла, выглядели не остатками заграждения, разделяющего природное пространство на две части, а полуразрушенной границей между цивилизацией и дикой природой. И это означало, что Сэди идет не по непаханому полю, а по саду. По крайней мере, раньше здесь был сад.