— Однако, воротившись домой, многие из тех, кто участвовал в процессии, нашли у себя под воротами целые пачки возмутительных прокламаций, — заметил отец Иннокентий в ответ на ее яркое, воодушевленное описание. Словно холодной водой облил! Кто-кто, а она хорошо понимала: он хочет сказать, что тот спектакль, устройством которого она так гордилась, не имеет никакой цены, пока неизвестно, где таится корень зла, всякий раз заявляющего о себе со все большей дерзостью и отвагой, пока это зло не будет раскрыто и пресечено. — На этот раз в листках содержится весьма прозрачный намек на вас и вашу внучку, — не дождавшись ответа продолжал священник.
Пани Неповольная была поражена в самое сердце — не этой вестью, а тем, что у него не нашлось для нее иного вознаграждения за ее титанический, самоотверженный труд.
— Пасквилянт утверждает, что по моему наущению вы используете Ксаверу как приманку, и предупреждает молодых людей, чтобы они избегали этой опасной сирены, а, внимая ее сладкому пению, не забывали бы о чести и своем долге. Будто бы какой-то из них уже попал к ней в плен и, если он вовремя не спохватится, его имя будет обнародовано и он станет притчей во языцех. Что касается меня, я все больше склоняюсь к мысли, что сочинитель воззваний отнюдь не простолюдин — напротив, он человек не только образованный, но еще и ученый; говоря об изменниках родины, он приводит примеры, из которых хорошо видно, что он превосходно знаком с древней историей. Это наводит на новый след… Но вы еще не сказали, что сообщила вам Ксавера. Ведь всю вторую половину дня она провела с лучшим цветом нашей университетской науки: молодыми докторами, профессурой, правоведами, философами.