Внезапно госпожа Наттерер вернулась к действительности. С ней заговорила гофмейстерина, высланная в приемную, чтобы развлечь беседой дам, все еще ожидавших аудиенции. Возможно, принцесса решилась на этот шаг потому, что до нее уже каким-то образом дошли отголоски их недовольства. Гофмейстерина подошла к супруге высшего имперского комиссара и с приветливым видом заговорила:
— Вы сегодня опять очень бледны, милейшая госпожа фон Наттерер. По-видимому, и чувствуете себя слабее обычного. Неужели вас все еще не оставили ваши сердечные боли?
Госпожа Наттерер уже готовилась дать ей какой-то уклончивый ответ, но та прибавила, понизив голос и сделав значительное лицо:
— Имея в виду ваше слабое здоровье, я считаю своим долгом подготовить вас к радостной новости, которую вам сегодня объявит наша всемилостивейшая принцесса.
Госпожа Наттерер равнодушно поклонилась гофмейстерине: новости ее совершенно не интересовали.
— Большая, большая милость будет оказана вашей семье…
Госпожа Наттерер еще раз с тем же равнодушием поклонилась, подумав, что, вероятно, ее супруг получил какой-либо новый орден.
— Принцессу глубоко растрогала вчерашняя церемония, — продолжала гофмейстерина тем же вкрадчивым тоном, не обращая внимания на холодное молчание собеседницы. — Она долго беседовала потом со своими августейшими родителями. И сейчас, принимая председательницу Общества пресвятого сердца Иисуса, чтобы выразить свою высочайшую признательность за поднесенный ей святой образ, который тотчас велела повесить в своей опочивальне напротив постели, она спросила, какие меры принимаются, чтобы крепло уважение к церкви? Та отвечала, что речь об этом ведется на всех собраниях, рассказала, что именно они уже предприняли и что еще намерены предпринять. Она выразила надежду, что принцесса не откажет им и согласится просить его величество императора, чтобы он обязал некоторые знатные семьи Праги посвятить одного из сыновей духовной карьере и тем усилить и укрепить влияние духовного сословия на все общество. Конечно, пришлось бы обещать, что при назначении на все важные посты этим молодым людям будет оказано предпочтение перед прочими претендентами. Пани Неповольная тотчас же назвала несколько таких семей, и прежде всего вашу, как нельзя похвальнее отозвавшись о вашем младшем сыне — по ее словам, юноше во всех отношениях образцовом и, как никто другой, заслуживающем этой завидной участи. Вот только она никак не могла припомнить его крестное имя, но ей оказала помощь внучка. Девица эта произнесла его так громко, что принцесса изволила улыбнуться: еще не случалось ей слышать в своих покоях столь громкий голос, и она милостиво отнесла ее оплошность к незнанию придворного этикета. Впрочем, где бы могла внучка Неповольной выучиться манерам? Можно ли ожидать от нее чего-нибудь другого? Но мне она, во всяком случае, оказала добрую услугу: теперь я навсегда запомню, что крестное имя вашего сына, его милости епископа in spe[3] — Леокад…