— Я думала, ты ушла, — говорит Марго, поворачиваясь к сестре.
— Просто набираюсь смелости, — отвечает та и закусывает губу. — Не представляю, как сказать об этом девочкам.
— Эндрю дома?
Ева поднимает голову, чтобы посмотреть в глаза Марго. — Он вернулся в прошлые выходные.
— Это хорошо. У вас все… нормально?
— Эндрю просто невероятный человек. Очень цельный. Мы честно обо всем поговорили. И мы оба хотим быть вместе. Не только ради девочек. Думаю, мы оба поняли, что на самом деле важно. И болезнь Люси пролила нам на это свет. Ведь остальное… — Ева пожимает плечами.
Том, слегка кашлянув, говорит:
— Люси была бы счастлива это слышать.
Ева кивает:
— Я вчера сказала ей, что Эндрю вернулся.
Они все переглядываются. Вчера. Это слово висит в воздухе, напоминая им, что теперь «вчера» так и будет каждому из них напоминать о том, как именно в этот день мир изменился навсегда.
Ева тяжело вздыхает:
— Надо подумать о похоронах.
— Люси составила список, — говорит Том со слезами на глазах, стараясь улыбнуться. — Она точно знала, чего хочет и чего не хочет на своих похоронах.
Марго вспомнила, какие страсти полыхали, когда устраивали свадьбу.
— Ну конечно. Она не могла его не составить.
Малиновка прилетела и уселась на живую изгородь, сверкая красной грудкой. Такого же точно цвета было платье Люси, какая же она была в нем красавица! От этой мысли грудь Марго снова чуть не разрывается от боли.
Том роняет голову на руки и сидит так молча какое-то время. Но потом вскидывается и потирает ладонями лицо.
— Я так вымотался, что чуть не забыл. Люси написала вам письма, — он лезет в карман пиджака, — попросила передать их вам, когда… — и тут его голос срывается.
«Марго» — написано на одном из них петляющим почерком Люси. «Еве» — написано на другом. Марго берет свой конверт и крепко сжимает его. Том возвращается в дом.
Через окно она видит, как он входит в кухню, где за дубовым столом перед чашками с остывшим чаем сидят Кит, Тед и Сибелла. Тед встает навстречу Тому, пожимает ему руку, притягивает чуть ближе в типично мужском жесте сочувствия — полуобъятие, легкое похлопывание. Том вначале пытается отстраниться, но вдруг всем телом наваливается на тестя. Плечи его вздрагивают. И Тед после секундного колебания крепко обнимает его. Так, что со стороны уже непонятно, кто из них кого держит на самом деле.
Глаза Марго наполняются слезами. Она переводит взгляд на мать, которая сидит низко склонив голову. Но, видимо, почувствовав взгляд, она поворачивается к дочери, и Марго замечает, как на губах ее появляется грустная улыбка. Она кивает ей в ответ. Люси хотела, чтобы свадьба вернула их друг другу, примирила их. А если не свадьба, то, возможно, смерть. Потому что перед ее лицом они все связаны воедино своей любовью и своим горем.
— Не уверена, что смогу прочесть его, — говорит Ева и берет со стола конверт со своим именем. — Думаю, я должна приберечь это на время. Когда она уже будет… далеко. — Видно, как она дрожит. — Я иду в дом. Ты со мной?
Малиновка скачет по веткам живой изгороди и, взмахнув крыльями, улетает в долину. Марго смотрит на конверт.
— Не сейчас, — отвечает она сестре и, повернувшись, смотрит на сад, туда, где сквозь деревья поблескивает река.
36
У реки все по-прежнему. В воздухе висит тишина. Марго аккуратно достает письмо из конверта и садится на причал, глядя на зеркальную гладь воды.
Читать письмо Люси, слышать ее голос. Все это слишком больно. Горе сжимает сердце, точно тиски. Она чувствует, осознает, что сестры больше нет. Еще совсем недавно они делили на двоих общие шутки, общие веселые и грустные истории, а теперь она осталась одна. Их общий сестринский язык отныне принадлежит только ей. Запомни то время, его больше нет. От этой мысли снова становится невыносимо больно.
Завтра настанет новый день. Завтра она проживет без Люси уже целые сутки. Проснется утром и на той зыбкой грани яви и сна почувствует, вспомнит, что Люси уже не здесь. Как быстро ее смерть станет частью ее жизни, одним из моментов, что и составляют ее?
Она сжимает в руке письмо сестры и смотрит вниз, в самую глубь неподвижной, темной воды. «Чтобы любить, нужно настоящее мужество, — пишет она, — но там, где есть любовь, а она есть, я это точно знаю, есть и надежда. Не сдавайся. Поговори с мамой».