Тот согласился. «Точно, а у второй справа буфера ничего такие», — добавил он и тихонько загоготал.
Тед очень старался не пялиться на «вторую справа» на протяжении всего спектакля. Он понятия не имел, как ей удается сохранять неподвижность под внимательными взглядами сотни глаз, направленных на ее обнаженное тело. Неужели ей не холодно? Не скучно? Ее глубокий медитативный транс поражал. Он строго напомнил себе, что эта девушка — настоящая актриса, выступающая в театре, а не просто обнаженное тело, на которое можно пускать слюни, точно озабоченный подросток.
После, стоя в толпе у театрального бара в ожидании своей очереди, чтобы заказать неоправданно дорогой напиток, и пытаясь придумать, что бы такого сказать Тимоти, написавшему эту пьесу, чтобы не прозвучать совсем уж неискренне, он почувствовал, как кто-то протиснулся в небольшое свободное пространство рядом с ним. Обернувшись, он увидел «вторую справа», прижатую к нему.
Он едва узнал ее в ярком платье в цветочек, с распущенными темными волосами, падающими на плечи. Только тонкая полоска белого грима на линии роста волос окончательно убедила его, что эта девушка — та самая.
— Поздравляю, — сказал он, не имея возможности развернуться к ней совсем, но отмечая приветствие легким кивком. Она ответила тем же, не сводя взгляда с бармена. — Думаю, из вас вышла отличная статуя, — добавил он.
— Вы издеваетесь? — спросила она, даже не подняв на него взгляд.
— Нет! — Тед залился краской, в ужасе от того, что мог оскорбить ее. — Нет… Я… Я подумал… Вы были очень… Ну… Неподвижной.
— Неподвижной? — У бара освободилось немного места, и она тут же втиснулась туда, затем обернулась к нему.
Встретившись с ней глазами, чувствуя ее взгляд на своей высокой неказистой фигуре, Тед вспыхнул.
— Да. Очень. Это сложно… Быть настолько… — Под взглядом ее светло-карих глаз он запнулся и замолчал.
— Неподвижной? — закончила она за него, приподняв бровь.
Теда охватило странное тянущее чувство, словно он шагнул вперед и ощутил под ногами пустоту. Он просто кивнул, все еще не в силах подобрать слова.
— У меня есть опыт.
— Вы учились быть статуей?
— Нет. — Она посмотрела на него так, словно перед ней стоял самый глупый мужчина на свете. — Я работала моделью в местном художественном колледже, — пояснила она.
— Точно. Да. Разумеется. Здорово. Это здорово.
Перед ними появился бармен, и Тед предложил угостить ее.
— Я рассказываю себе истории.
— Что, простите?
— Вы спросили, как я остаюсь такой неподвижной. Я выдумываю истории, чтобы скоротать время и отвлечься от какой-нибудь чесотки или судороги, которые нападают как раз в такие моменты.
— Какие истории? — спросил он с искренним интересом.
— О, самые разные. В этот раз я фантазировала о мести. Я с наслаждением представляла самые ужасные способы смерти человека, который написал эту пьесу. — Она наклонилась к нему: — Он отвратителен. Настаивал на личном отборе всех обнаженных моделей, у себя дома. Принудил меня нагишом ходить по его гостиной, а после решил, что я буду так благодарна за роль, что отдамся ему прямо там, на его мерзком бархатном диване.
Тед поморщился, ужасаясь, но не слишком удивляясь мерзкому поведению Тимоти.
— Простите.
— О, не волнуйтесь. Я влепила ему пощечину, а после сказала, что доложу о сексуальном домогательстве, если он не даст мне роль. Так что в итоге все хорошо.
На Теда рассказ произвел впечатление.
— Рад это слышать, — улыбнулся он.
Девушка огляделась, и Тед невольно задумался, не ищет ли она повода сбежать, но затем она снова взглянула на него;
— Чем вы занимаетесь?
— Я пишу.
— Еще один писатель? — она недобро прищурилась. — Как Тим?
— Да, но, надеюсь, не во всем.
Шум вокруг них нарастал, так что ей пришлось встать на цыпочки, чтобы прокричать ему прямо в ухо:
— Я могла слышать о ваших работах?
Тед ощутил ее дыхание на своей коже, и его враз ослабевшие ноги чуть не подкосились. Он гадал, что с ним случилось. Он был не лучше чертового Тима, не лучше мужиков, сидевших в первом ряду. Одернув воротник рубашки, он сделал глоток из стакана.
— Полагаю, это зависит от того, насколько вас интересуют трагедии о тяжелых отношениях между отцом и сыном и о том, как память может влиять на личность.
Она прищурилась:
— Вы имеете в виду «Утраченные слова»?
— Вы их знаете?
— Видела. Дважды. — Она окинула его заинтересованным взглядом. — Мне дал билеты на спектакль один из профессоров колледжа в качестве оплаты. Постановка настолько мне понравилась, что я сама купила билет и сходила посмотреть ее еще раз. Прекрасная пьеса. Печальная и в то же время вдохновляющая.