– Да, ты с ним поговори вежливо, интеллигентно. Без применения карательных мер. Думаю, что он и так поймет, – ухмыльнулся Северцев. – Такие гондоны, обычно, понятливые бывают. Объясни ему культурно, что он не прав. Мол, нехорошо так с людьми. Люди они работают, стараются. Короче, сам сообразишь, чего я тебя учу.
– Не вопрос, – ответил Киря излюбленной фразой.
– И пусть деньги художнице заплатит. И не откладывая, а то потом забудет, дела, заботы, ну сам знаешь, как бывает. Ну и, естественно, пусть извинится, все, как положено. Лады? Он поймет о ком речь, – добавил Северцев.
– Он чего, художницу какую-то на бабки кинул? Во дает! – почти восхищенно сказал Киря. – Обычно, работяг, каких-нибудь, белорусов или таджиков. Они ходят, потом, воют, на весь поселок его клянут на все лады. А толку-то? – хохотнул Киря. Но, тут же, посерьезнев, поспешно сказал: – Лады, сделаю, поговорю. И он все сделает, никуда не денется! – жизнерадостно заржал Киря. Он уже, забыл, что пять минут назад, опасался портить отношения с близким соседом. Ретивая его натура, уже, во всю, рвалась в бой. А то скукота страшная. Тишь, гладь. А тут, развлечение. Не серьезные разборки, конечно, по мелочи. Но Киря живо представил, как затрясется перепуганный жирный сосед. Умора!
На следующий день, Ольга, с удивлением обнаружила, что на ее карту поступили деньги. Перевод от некоего Фомина Д. С. В пришедшем, вместе с оповещением о поступлении денег смс-сообщении, Д. С. Фомин благодарил за прекрасную работу. Уверял, что очень, ну прямо очень-очень всем доволен, и все ему ужасно-преужасно нравится. И просил Ольгу Сергеевну, прямо так, по имени отчеству, извинить его, за случившееся накануне недоразумение. Недопонимание вышло. Ошибочка. Сумма, переведенная раскаявшимся и так внезапно перевоспитавшимся нанимателем, была ровно в два раза больше оговоренной вначале. Преодолев шок, от столь неожиданной развязки неприятной истории, Ольга вспомнила о владельце крутой машины, который вчера подвозил ее. То, что он самым непосредственным образом причастен к чудесному превращению мерзавца Фомина Д. С. в милого, вежливого и совестливого человека, она не сомневалась. Оставалось только надеяться, что столь внезапное обретение порядочности и совестливости не произошло за счет столь же внезапной утраты здоровья, в той или иной степени.
Ольга, с удовольствием никогда в жизни больше не встречалась бы с типом, подвозившим ее вчера. Ну его. От таких, лучше держаться подальше. От него за версту веет уголовщиной. Но они, вроде как, договорились. Она пообещала нарисовать портрет. Может, он ему сто лет не нужен, но она привыкла держать свое слово, даже, если, дала его типу с явными криминальными наклонностями. Ну, и, в конце концов, она была ему благодарна. И подвез, и деньги помог получить, причем с процентами.
Неделю спустя, Ольга набрала номер телефона, указанный на визитке, врученной ей, перед расставанием, владельцем дорогой машины и обладателем удивительных способностей в области перевоспитания людей.
– Да, – рыкнул из трубки голос Карабаса-Барабаса.
– Игорь Афанасьевич, здравствуйте, – пропищала Ольга, устрашившись грозного рычания, – это Ольга, Вы меня неделю назад на машине подвозили. Я закончила портрет…
– Ммм… а, художница! Здорово! – несколько смягчившись, пророкотал собеседник. По его заминке, Ольга поняла, что он и думать забыл про нее и про то, что заказал картину. «Вот, черт! Идиотка!» – мысленно обругала она себя, нужно было и ей забыть про данное обещание. Глупое, никому не нужное чувство ответственности.
– Ну, так закончила, давай смотреть будем, чего ты там наваяла, Микеланджело! – неожиданно воодушевился, подобревший Карабас-Барабас. – Давай, человечка пришлю, домчит тебя ко мне с твоим шедевром. Ты ж без машины?
– Без.
В просторном, дорого обставленном кабинете, восседал на широком диване Северцев и еще два типа, по виду напоминавшие братков из телесериалов про уголовников. Так же, как и «домчавший» ее сюда «человечек».
– Ага! – радостно воскликнул хозяин кабинета, едва она вошла. – Ну, давай, показывай!
Ольга распаковала плотную бумагу, которой была обернута картина. Северцев, даже привстал с дивана, от нетерпения. Глаза его блестели радостным возбуждением. Братки тоже смотрели заинтересованно.
Ольга повернула картину к «зрителям». На несколько секунд воцарилось молчание. «Ну, не убьет же он меня, в конце-то концов. Сам просил – не как у всех», – пронеслось в голове у автора, поразившего всех шедевра. «Хотя, может и убьет», – приготовившись ко всему, решила она.