– Старший следователь Прохоров. Следственный отдел прокуратуры. – Представился Прохоров, войдя в кабинет поверенного.
Маленький человечек, с головой, похожей на биллиардный шар, только сильно увеличенный в размерах, окинув цепким, оценивающим взглядом следователя, вежливо предложил ему присесть и поинтересовался:
– Чем обязан, господин Прохоров?
Лицо его было абсолютно бесстрастно и непроницаемо. О чем человечек, владеющий многими тайнами, связанными с финансами и собственностью, своих клиентов, думал в настоящий момент, угадать не представлялось возможным.
– Меня интересует Игорь Афанасьевич Северцев, один из ваших клиентов. – Твердо, даже сурово сказал Прохоров. Знает он этих юристов. Когда начинаешь их вежливо и осторожненько выспрашивать, они только юлят, да ходят вокруг да около. Ни да, ни нет. И все со знанием закона, не подкопаешься, «на слове» не поймаешь.
Человечек скрестил пальцы рук, и, ни слова не говоря, неопределенно покивал головой, устремив взгляд не на собеседника, а куда-то сквозь него, в бескрайние просторы вселенной.
«Чертов недомерок!» – мысленно взорвался Прохоров. Он уже понял, что ничего не добьется. Зря только тащился сюда. Но просто встать и уйти было глупо, и даже как-то унизительно. Поэтому он все же уточнил, что именно ему хотелось бы знать. Не ожидая, впрочем, получить ответа на свою просьбу.
– Меня интересует дарственная на дом, который Северцев подарил некоей Андреевой Ольге Сергеевне.
Левая бровь юриста слегка приподнялась. Взгляд, вынырнув из глубин космических просторов, устремился на собеседника. Умное лицо приобрело слегка ироничное выражение.
– Да, понимаю… – неопределенно проскрипел юрист и замолчал. Прохоров ответил ему добродушной улыбкой людоеда.
– Идет расследование дела, связанного с убийством трех человек. – Прохоров многозначительно посмотрел на круглоголового коротышку. Информация о трех произошедших убийствах не произвела на него никакого впечатления. Хоть весь мир вокруг исчезни – для него, как для юриста, имеют значение, только интересы клиентов, и его обязательства, по отношению к ним, все остальное не важно.
– В ходе расследования возникли вопросы, касающиеся Вашего клиента, и в частности его бывшего дома в Хороводово.
Вновь устремившись взглядом в глубины космоса, поверенный голосом лишенным какой-либо интонации, но зато с завидной четкостью дикции, сказал:
– Господин Прохоров, вся информация, касающаяся любого из моих клиентов, строго конфиденциальна, так как ее разглашение может затронуть их интересы. Согласно подписанному между нами соглашению, я обязан хранить в секрете любые сведения, связанные с имущественными и финансовыми делами клиентов. Если вам необходимы какие-то из этих сведений, приходите с судебным разрешением и тогда, милости прошу, ознакомлю Вас с той информацией, которую судья сочтет необходимым, предать огласке и предоставить следствию.
Губы Юриста растянулись в узкую щель, что, вероятно, обозначало вежливую улыбку.
«Чертов ублюдок!» Смерив коротышку «убийственным» взглядом, Прохоров пошел к выходу.
В просьбе предоставить возможность ознакомления с бумагами, хранящимися в юридической конторе, Прохорову отказали. Недостаточно доказательств, указывающих на причастность Северцева к этому делу. На самом деле доказательств-то, не то, что было не достаточно. Их вообще не было. Одни догадки.
«Ну, что съел? Можешь затребовать еще тест ДНК на отцовство, например», – хихикнуло подсознание. «Иди на…», – вяло огрызнулся Прохоров, выйдя из здания уголовного суда, и направился к машине. Ну и черт с ним. Может, правда, надумал он себе насчет этого Северцева. Просто тип этот очень подозрительный, и прямо скажем, очень хорошо вписывающийся в общую картину. Прохоров закурил, обдумывая дальнейшие действия. Не к Ольге Сергеевне же ехать, уговаривать показать дарственную и рассказать подробности их взаимоотношений со свалившим из страны бандитом. Она, конечно, не юрист, но тоже его пошлет, просто не так завуалированно, а напрямую, без обиняков. Прохоров был в этом уверен.