– Понятно, – пробормотал Валера. Очевидно, если этот кучерявый живописец и замешан в чем-то неблаговидном, так это в супружеской неверности и чрезмерном обожании себя и своего драгоценного таланта. Короче, просто похотливый самовлюбленный козел. Но никак не преступник с точки зрения закона.
Валера видел Ольгу Андрееву, когда она, по просьбе Прохорова, показывала место на дороге, где она встретилась с Мамаевым, незадолго до того как его убили. Она ему понравилась. Приятная женщина, без заскоков, как этот, хотя, вроде тоже художница. Валера решил, что ему пора уходить. Ничего полезного этот напыщенный, раздувающийся от собственной значимости индюк ему не сообщит. Он ничего не знает, живет в своем мире разноцветных клякс, интрижек, мелких страстей и беспредельного эгоизма.
– Когда Вы с Ольгой Сергеевной общались в последний раз? – решил задать последний вопрос следователь. Это не так уж важно, но не зря же он тащился сюда.
Андреев задумался. Вероятно, давненько не общался с матерью своих детей. Так давно, что не может и припомнить.
– Да, года два, наверное, назад. Дети школу заканчивали. Дочь звала меня на последний звонок. А у меня, как раз, был в разгаре творческий процесс. Вдохновение, подъем. Я никак не мог никуда ехать, отвлекаться. Сбивает настрой. Леля позвонила и начала высказывать, что я плохой отец. Все в таком роде. – Он ухмыльнулся. – Она всегда недовольна. Такой характер.
– Понятно, – холодно сказал Валера. Мужик еще та сволочь.
Еще та сволочь пожала плечами и обезоруживающе улыбнулась.
– С того раза больше не общались. Как я и говорил, у нас не самые близкие отношения.
– Да, я понял. Мне нужно идти Олег Павлович, всего доброго. Успехов в творчестве.
– О, спасибо, спасибо, мой юный друг. А Леле передайте, что искренне сочувствую, ну и все такое.
«Вот мудак!» – выйдя на лестничную клетку, зло подумал Валера. Оставался еще один отставленный супруг Ольги Андреевой. Посещать его, после первого, у Шерстюка желания не было. Но, работа есть работа.
Второй бывший муж, оказался, чуть получше, предыдущего. По крайней мере, не такой самовлюбленный. Ему Ольга Сергеевна тоже не сообщила о неприятном происшествии. Видно, бывших мужей она особо не жаловала. В общем, этот визит оказался тоже совершенно бесполезен. На сегодня, по плану, шла еще дочь свидетельницы – Инна Андреева.
Старшая дочь Ольги Сергеевны, на данный момент, проживала отдельно от матери, на окраине Москвы. Валера рассчитывал, что девушка молодая и неискушенная в жизни, вполне возможно, о чем-нибудь таком, если вообще что-то такое есть, может проболтаться, совершенно без задней мысли. Уж она-то, наверняка, близка с матерью, по крайней мере, точно ближе, чем бывшие мужья. Может, что и удастся у нее узнать полезного, а то считай, полдня впустую потрачено.
Когда юная особа открыла дверь, перед следователем, он понял, что перед ним мечта его жизни. Все вопросы, которые он хотел задать, как и сама цель визита, разом вылетели из головы молодого представителя закона. Застыв на пороге, с глуповатой улыбкой на лице и глядя горящим взглядом, на дивное видение, Валера Шерстюк, ощущал себя легким, переполненным счастьем, безмозглым созданием, а вовсе не человеком преисполненным долгом службы. Буквально две минуты назад, собиравшимся, коварно «втеревшись» в доверие, к молодой, наивной девушке, выведывать секреты и возможные темные тайны, связанные с ее матерью. Тем временем, Инна Андреева, глядя на странного незнакомца, с несколько придурковатым видом неотрывно пялящегося на нее, проклинала себя за то, что, как всегда, по привычке, за которую ее не раз ругала мама, открыла дверь не спрашивая, кто там. А заодно, лихорадочно соображала, есть ли поблизости, под рукой, что-нибудь, чем, в случае чего, можно огреть, явно не вполне психически нормального молодого мужчину, стоящего на пороге ее квартиры.
– Что вы хотите? – дрогнувшим голосом, спросила она.
Выйдя, наконец, из транса, и немного смутившись, Валера Шерстюк представился и показал удостоверение, которое в данный момент он держал вверх ногами. Старательно пытаясь настроиться на работу, а не на амурные переживания, при этом, все еще продолжая улыбаться, как полный идиот, он, несколько сбивчиво, объяснил, что положено проверять всех имеющих отношение к делу и т. д.