– Ну вы и спите до двенадцати! Вставайте. Не нашёл у вас кофе. Точнее, нашёл, но растворимый. Пришлось к себе сбегать, – как ни в чём не бывало сказал Юсиф.
– Я уже бегу. Можете отвернуться? Я стесняюсь, – смутилась Катя.
– Жду на улице. Вынес туда столик.
– В душ и скоро буду, – отчиталась Катя.
Под струёй тёплой воды ей хотелось остаться подольше. Чтобы вспомнить и осознать всё произошедшее. После душа она посмотрела на себя в зеркало. И подумала, что девушке в запотевшем зеркале надо выдать лимон. Она сияет. Сияет как яркая звезда или начищенный поднос. Глупые и странные метафоры лезли в её отупевшую от страсти голову. Как? Как в таком возрасте можно быть настолько безрассудной?
На улице было прекрасно. Юсиф накрыл стол. Пахло кофе. Хорошим, сваренным в турке кофе, приготовленным человеком, которого, парадоксально, ещё вчера не было в её жизни. Он был свеж и по-новому красив.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Юсиф, незаметно перейдя на «ты».
– Прекрасно, – лаконично ответила Катя.
– И я – пре-крас-но! – по слогам произнёс Юсиф, и они засмеялись. Знаешь, для меня это в принципе родные места. Не здесь, а неподалёку отсюда жили мои родители. Правда, я поздний ребёнок, они переехали в Баку к моему рождению. Но связь с этой местностью, природой где-то на генетическом уровне. Я родился между двумя национальностями, жил в Баку, где мультикультурализм был всегда.
– Поэтому ты занимаешься проектами, связанными с коммуникацией между культурами? – уточнила Катя.
– Именно поэтому. Невежество и незнание другой культуры разжигают конфликты, – сказал Юсиф.
– А ты себя считаешь русским или азербайджанцем? – задала вопрос Екатерина.
– Дорогая Катя, я всегда был и тем и другим. В Баку меня считали русским. В Москве – азербайджанцем. Так бывает, – он подмигнул Кате, – пей кофе, остынет.
– Для меня ты всё-таки больше азербайджанец. Потому что такова внешность. Не похож ты совсем на русского. Ты безумно красивый кавказский мужчина, – Катя сделала серьёзный вид.
– Не преувеличивай. Я не писаный красавец. Харизматичный, конечно, – гордо произнёс Юсиф, ему был приятен комплимент Кати.
– Ты для меня с новой стороны открылся. Практически, человек мира, – заметила Катя.
– Каждый человек хочет познать мир. Это естественно. Любой человек хочет изучить себя. Вникнуть в свою сущность и понять предназначение можно также через познание других людей, стран, культур, этносов.
– Ты философ, – остановила его поток мыслей Катя.
– Есть немного. Обстановка наталкивает на соответствующие мысли. Удивительное стечение обстоятельств. Я здесь оказался случайно. Если бы Вугар не загнал меня сюда с ключом от своего дома, я бы сейчас трудился в Москве и бесконечно рефлексировал по поводу развода, – Юсиф тяжело вздохнул.
– Развод – это тягостно. Я вот официально не была замужем, но подозреваю, что разводиться весьма болезненно.
– Нам не особо болезненно, потому что, по большому счёту, всё уже пережили, переварили и зажили дальше. Но чувство вины не покидает. А к одиноким вечерам усиливается, – Юсиф посмотрел вдаль и словно провалился в омут самобичевания.
– Прости, что лезу. Но если это осмысленное решение, значит, это должно было рано или поздно произойти, – с грустью проговорила Катя.
– Ты права. Кофе хороший получился. Сам не похвалишь, никто не похвалит.
– Не хороший, а отличный, – перебила Катя. – Вообще, чудесное, волшебное утро. Спасибо за завтрак. За яичницу, хлеб и прекрасное настроение.
– А тебе тогда спасибо за ночь.
Юсиф положил свою руку на руку Кати. Они молчали. Не зная, что и как говорить. Осознавая, что слова не требуются. Юсиф потянул Катю за руку. Она села к нему на колени. Он поцеловал её в лоб. Потом в губы. Она расстегнула его рубашку и стала покрывать поцелуями его тело. Он снял с неё халат. Целуя грудь, он как можно крепче прижимал её к себе. Хорошо, что дом был окружён высоким и глухим забором.
– Как проведём вечер? – спросил Юсиф.
– Даже не знаю. Какие будут предложения?
– Давай съедим в гости к местному виноделу Адриано. Через Вугара попросим, чтобы он нас встретил.
– Он итальянец? – удивилась Катя.
– Представляешь, да. Он женился на азербайджанке, переехал сюда. И занимается виноделием, поднимает небольшой завод по производству вин. Неплохие вина делают, кстати. Каберне твоё тоже, кстати, его производство. Хорошее же вино? – поинтересовался Юсиф.
– Отличное. Расслабляет и, я бы сказала, усыпляет бдительность.
Адриано жил в минутах пятнадцати езды. Его уютный дом будто переехал из Тосканы в Азербайджан вместе с хозяином. Деревенский стиль, обилие дерева, уютная мебель, никакой роскоши, лепнины и прочих буржуазных деталей. В таком простом счастье, видимо, рождаются великие мысли. Роскошь убивает креатив, считал Адриано. Его жена Саида вдохнула в сильный и горячий итальянский темперамент азербайджанских традиций. Его речь за десять лет стала больше похожа на русский с азербайджанским акцентом. Лишь изредка Адриано выражал особую экспрессию колоритными итальянские выражениями. Он очень любил Саиду. И считал их встречу главным и судьбоносным событием своей жизни. Адриано был фаталистом. И видел во всём знаки судьбы. Саида после десяти лет совместной жизни вызывала в нём всё те же чувства – нежность, уважение, страсть.