– Я люблю тебя, – Юсиф попытался. Бог видит, он попытался что-то изменить. Но было бесполезно.
Лика была права. И она всё делала правильно. Красивые слова, признания, озвученные им – лишь способ не менять ничего, не ломать традиционный уклад. Юсиф очень боялся перемен, пересудов, объяснений друзьям, перешёптываний за спиной. А Лика поступает так, как надо и логично поступить. Брак давно уже не тот, что был даже пять назад. Они с Ликой больше соседи, нежели любовники. У каждого из них своя жизнь, интересы, беды и радости. И самое главное, они редко обсуждают их друг с другом.
Больно было всё заканчивать. Полтора десятка лет вместе – не один день. Милана и Анар – их дорогие дети, которые точно не виноваты в том, что родители перегорели, остыли и больше не нужны друг другу. Он помнит их рождение, первые шаги и слова. Помнит радость, первые болезни детей и их с Ликой сплочённость. Он всё помнит. Но почему-то не может связать это со своим будущим. Он осознал это после слов Лики, что они смогут друг без друга. Да, надо пережить. Надо просто пережить.
Первые дни в пустой квартире дались с трудом. Сначала он ничего не менял. Работал, ужинал с друзьями. Но ночь… Противная ночь! Приход домой, где тебя никто не ждёт. Это оказалось мучительно. Лика забрала даже джека-рассела по кличке Боня. И дом вообще затих. Мёртвым обиженным молчанием. Эти стены не могли простить такого. Ни детского смеха, ни семейных ужинов, ни лая собаки, ни дружеских возгласов. Ни-че-го… Только тишина.
В одну из таких ночей… Точно, это была шестая ночь, после того как Лика с детьми покинула дом. Он пришёл в половине второго. Попытался заснуть, но никак не получалось. Он включил телевизор, не нашёл ничего толкового, выключил. Открыл в телефоне джазовую подборку. Достал из бара бутылку Матраса. Налил себе бокал, оставил включённым из света только торшер. И стал вспоминать. Вспоминать, как всё было раньше.
Анару было три, они ждали Милану. Лежали на диване, завернувшись в плед.
– Ты – моё счастье, – говорил он Лике.
– Как мы назовём дочь? – спросила она, поглаживая живот.
– Даже не знаю. Давай как-нибудь символично.
– Нет, ты не можешь просто назвать ребёнка… – смеясь, сказала Лика.
– Где мы познакомились?
– Ты не помнишь? – Лика удивлённо подняла брови.
– Помню. Просто хотел, чтобы ты ещё раз рассказала эту историю.
– О, да. Слушай. Я заходила в Музей Москвы. На мне было приталенное чёрное платье и красные лодочки. Ты проезжал мимо и не смог проигнорировать столь красивые туфли на столь длинных ногах… – Лика заразительно засмеялась.
– Да, имён в этой истории не проглядывается. Москвой же не назовём. О! Зато я помню наше первое романтическое путешествие. По Италии. Рим, Милан, Венеция. Как мы катались с поющим гондольером. И, кажется, я придумал имя дочери…
– И? – Лика была заинтригована.
– Милана. Как тебе? Милана Курбанова. Звучит же?
– Да, мне нравится, – Лика нежно поцеловала его в щёку.
Приятные воспоминания грели душу, вино согревало изнутри. Когда он первый раз изменил Лике? И зачем? Это была весна. Командировка в Стамбул. Яркая, эффектная переводчица Тина. Манящий Босфор, романтика. Они катались по городу, болтали, пили вино, гуляли. И завершили день в одном гостиничном номере. Жаркая ночь, новизна, гормоны, страсть. Когда он вернулся, Лика вела себя странно, словно что-то чувствовала. Она придиралась к мелочам, обижалась. А он не обращал внимания. Надо было тогда всё залечить, исправить, уделить Лике и детям больше внимания. Но Юсиф был весь в работе, в процессе достижения целей, в ореоле популярности и влияния. Некогда ему было думать о семье. Она казалась ему стабильной, непоколебимой и поэтому не требующей пристального внимания. А Лике и детям этого внимания как раз не хватало. Не хватало заботы, совместных выходных, поездок. Идиот. Какой же он был идиот!
Лике всего тридцать семь, и она однозначно будет счастлива. А он? Юсиф понял, что сначала надо понять, что он считает счастьем. Третий бокал вина не помогал найти определение. Ванильное послевкусие добавляло меланхолии. Матраса – один из лучших аборигенных азербайджанских винных сортов винограда. И Юсиф любит именно этот вкус, сколько бы ни было выпито отличных итальянских, французских, испанских, чилийских вин. В предпочтениях Юсиф оставался верен хорошему азербайджанскому вину.
В Азербаджане вино долгое время использовалось в лечебных и профилактических целях. Согласно археологическим раскопкам, вино на родине Юсифа производилось с античных времён. Геродот, Страбон, Колумелла в своих работах прославляли превосходное виноградное азербайджанское вино.