— Пешки созданы для того, что жертвовать ими ради королевы.
— Иногда даже самая жалкая пешка может стать для тебя очень серьезным соперником.
Виктор закатывает глаза. Он делает это так часто, что порой глазница полностью прячутся за подвижное верхнее веко, и он на секунду становится похожим на Кери. Он облокачивает голову об кулак и улыбается уголком губ.
— Например, как сейчас, — говорит он и пальцем откидывает пешку, которая выбивает королеву Рика с доски. — А еще я выбью твоего коня, а потом и всех остальных.
Фигуры Рика разлетаются в стороны, Виктор усмехается.
— Такая игра мне нравится.
Рик никак не реагирует на выходку Виктора. Он прикрывает глаза и скрещивает руки на груди. Пусть ребенок хоть немного порадует себя. Но Бакстера игра Виктора не нравится. Он поднимает его за шкирку, словно тот ничего не весит, и заставляет встает из-за стола.
— Да, Рик, ты прекрасно играешь шахматы, но тебе никогда не уговорить Кери бежать с тобой. И камеры твои ничего не значат! — злобно шипит Виктор, и Рик приоткрывает глаза, ногти его начинают вбиваться в кожу через ткань рубашки. По его выражению лица видно, как он сдерживает себя, чтобы не ответит Виктору такой колкостью или не встать и не ударить его.
Все обращают на них внимание.
— Что у вас там происходит? — раздражается Иса, приближается к троице. Кладет руки на бока и строго прожигает их взглядом, словно они кучка непослушных детей. Хоть, в какой-то мере они навсегда останутся для нее детьми, ну, конечно, кроме Бакстера.
— Ничего особенного, — улыбчиво изрекает Виктор, будто минуту назад не его грубо вытолкнули из-за стола. — Мне просто нечем себя развлечь, — жалуется он и достает из кармана брюк игральные карты. — Может сыграем?
— Я не… — хочет отказаться Иса, но Виктор ее резко перебивает.
— Если вы со мной сыграете, я не буду создавать хаос. — Этот аргумент всегда срабатывает. Иса нехотя кивает головой, и Виктор тянет ее за свободный столик. Эта женщина любит во всем порядок.
Оставшееся время Виктор с интересом играет с Исой, пухлые щеки которой краснеют, когда она проигрывает. Эта тучная женщина очень азартная, и Виктору эта ее черта нравится, хоть она ее и ненавидит. Что для одного человека является пороком, то для другого считается сокровищем.
Наконец-то слышится звонок. Время для совместного времяпрепровождения заканчивается, начинается свободное.
Виктор мгновенно прощается с Исой, оставляет карты на столе и вылетает первым из комнаты отдыха, толком не доиграв. Он бежит со всех ног в комнату и первые в жизни запирается на ключ. Здесь Бакстер его не достанет. За час полного одиночества Бакстер остынет (Виктор слышал, что Энди позвал Стрикена и Кери к себе, чтобы прочитать им новую сказку. Бакстер сильно расстраивается, когда кто-то при нем читает детские рассказы. Они напоминают ему те беззаботные дни, когда он читал их сыну) и забудет его проделки.
И чем ему теперь заняться? Виктор грустно поглядывает на треснувший экран и сломанный руль. Может удастся запустить игру?
Виктор вешает экран на стену и нажимает на кнопку включения, подключает к консоли имитацию руля и с надеждой ждет. Проходит секунда. Еще. И еще. Экран остается черным. Виктор злится и откидывает руль в сторону. Ненавидит себя и свой вспыльчивый характер. Если бы он сегодня утром сдержал себя, когда руль немного заборохлил, из-за чего он и попал в аварию, не сидел бы, покачиваясь из стороны в сторону в кресле, и не обзывал себя у себя в голове.
Перед глазами Виктора плывут все его разбросанные вещи. А у него в комнате, и правда, стоит хаос. До ужина еще полтора часа, а он уже умирает от голода. Встает с кресла и открывает корзинку, где храняйтся все запасы украденной еды. Он оказывается почти пустым, только на глубине лежат три стебля мяты не первой свежести, но Виктор все равно кладет один стебелек под губу и тяжело вздыхает. Он умрет от голода, если его так будут кормить.
Подходит к зеркалу и смотрится в отражение. На его сухой, безжизненной, похожей больше на чешуйки, коже где-то слабо проглядываются покраснения. Только аллергии ему не хватает. Как же он хочет избавится от этого несовершенного гена, чтобы больше никогда не видит это лицо, которое словно обмазали глиной, и чтобы наконец-то увидеть Россию.
Зато у него необычные зеленые глаза, короткие мягкие волосы, милая улыбка, да и, вообще, чего греха таить, он самый привлекательный и красивый мужчина в Доме Уродов. Виктор улыбается отражению и подмигивает сам себе. Он не нарцисс, но иногда любит полюбоваться собой. В одни дни он признает себя Богом красоты, а в другие — ненавидит каждый сантиметр себя.
Виктор цокает языком, когда видит через зеркало мусор на полу. Придется все-таки убраться. Он не любит это занятие, но зато убьет время.
Первым делом тащит экран и руль к двери, открывает ее и выкидывает барахло. Экран бьется об стенку коридора и покрывается трещинами еще больше, руль ломается на лету. Одна из деревянных ставок ломается из-за удара. Адам убьет Виктора, поэтому последний вновь закрывает дверь, но теперь оставляет ключ в скважине. На всякий случай.
Вешает картину на стену и секунды две любуется ею. Когда-нибудь он обязательно увидит Волгу-реку.
Для начала Виктор решает, что необходимо привести в порядок все раздвижные ящики. Он не открывал их примерно два года. Его потрепанная толстая тетрадь для учебы лежит на столе вместе с ручкой. Виктор переворачивает все содержимое ящиков и садится на пол. Около получаса он разбирает хлам от нужных вещей и собирает один ящик. Когда он смотрит, сколько остается ему еще сделать, он приходит в отчаяние. Его терпения хватает еще на пятнадцать минут, но в одно мгновение оно лопается, и Виктор неряшливо складывает остатки неразобранного в пустые ящики и возвращает их на место.
Хватит его с этих ящиков. Виктор решает переключить внимание на верхушку шкафа, где любит спать Прах и, конечно, гадить мимо латка. Он выгоняет Праха из излюбленного места, тот взлетает к потолку и ругает его на русском. Виктор оглядывается в поисках чего-то. Не может ведь он вымести помет руками. «Прости, тетрадь для учебы, но ты отлично подходишь». Виктор надеется ее не сильно испачкать. Если что, протрет глянцевую обложку влажной салфеткой.
Встает на стул и начинает мести помет на край. После сделает какой-нибудь кулек из бумаги, куда выкинет все фекалии, но случайно все роняет на себя. Виктор чертыхается. Отряхивается, откидывает тетрадь. Спускается со стула. Хватит его на сегодня уборки.
Ложится на кровать и пытается заснуть, но живот не дает ему покоя. Все оставшееся время он лежит с закрытыми глазами и пытается не обращать внимание на Праха, который уже около пяти минут не может удобно устроиться на нем, чтобы заснуть.
С самого детства он мечтал о собственном вороне, которого обязательно назовет Прахом несмотря ни на что, и сотрудники Дома Уродов исполнила его мечту. Правда, пришлось ждать очень долго. Прах появился у Виктора в двадцатипятилетнем возрасте, почти сразу же после объявления гибели всех людей Исландии и закрытии его границы.
В один из обычных дней Иса постучалась к Виктору, зашла в его комнату и опустила на пол железную клетку с белой вороной. Огляделась, нахмурилась и поругала за беспорядок. Виктор только закатил глаза и подскочил к клетке.
— Прах! — изрек радостно он.
— Это самка, — сказала Иса.
— Да мне все равно. Еще она белая и совсем не похожа на прах, но это меня не останавливает.
Прах была уже взрослой птицей, поэтому долго привыкала к Виктору. Все руки Виктора были в ранах. Впрочем, сейчас ничего не изменилось. Прах не перестала кусать его.
Наконец-то постояльцев приглашают на ужин. Виктор бежит самым первым, быстро моет руки и уже хочет занять любимый столик, как два повара его останавливают. Они указывают на одноместный столик где-то в углу, чтобы он не воровал еду у друзей. А еще говорят, что его уже ждет его порция овсяной каши.
Виктор ругается с поварами. Мало того, что его накормили пшеничной кашей на обед, и сейчас хотят подсунуть овсяную, которую он не переносит. Он требует вкусной еды, но повара, как мантру, повторяют, что у него диета. Виктор горячится не на шутку и объявляет голодовку. Проходит за одиночный столик, скрещивает руки на груди и всем видом показывает, что он намерен серьезно.