К радости Ольги Северцев согласился, что бы их довезли до дома на машине. В душе он уже мечтал поскорее плюхнуться в мягкое кресло.
Когда они подъехали к дому почти стемнело. В сгущающихся сумерках дом напоминал большой белый корабль. На небе загорались первые звезды. Воздух был наполнен ароматом трав и цветов. Слышалось пение цикад. Где-то вдалеке пронзительно вскрикивала какая-то ночная птица. Выбравшись из машины, Северцев взял Ольгу за руку, и они пошли к дому. «Как было бы хорошо, чтобы так было всегда», – с грустью подумала она.
–
Они завтракали в столовой. Элени сновала от стола к кухне, ставя на стол все новые и новые блюда.
– Удивляюсь, что ты здесь даже похудел при таком питании, – смеясь, сказала Ольга. – Мне каждый раз кажется, что я лопну. Элени прекрасно готовит. Просто невозможно удержаться. Тебе повезло.
Услышав свое имя, гречанка расплылась в улыбке. Севрцев что-то сказал ей, видимо передал Ольгину похвалу, и она, вся зардевшись, порывисто приложила руки к груди.
– Ну все, теперь старая болтунья полдня будет в себя приходить от счастья, и будет каждый раз ставить мне на вид, что, мол, госпожа Ольга сказала так-то, – насмешливо проворчал Северцев.
Элени что-то быстро начала говорить. Неожиданно Северцев перестал улыбаться, лицо у него сделалось злым. Он рявкнул на служанку и встал из-за стола.
– Что случилось?! – испуганно спросила Ольга.
Он молча прошел мимо нее и пошел к входной двери. Глаза у него полыхали гневом.
Дойдя до двери, он обернулся, и, насмешливо посмотрев на обеих женщин, сказал:
– Элени предложила через два дня устроить праздник в твою честь. Позвать гостей. – Он впился в лицо Ольги холодным взглядом. – А я сказал, что через два дня ты улетаешь, и ни какой праздник на х… никому не нужен.
Сердито глядя на Северцева, гречанка покачала головой и что-то сказала. Северцев, уже шагнувший за порог, вернулся в дом и крикнул:
– А сейчас она сказала, что я болван. – Он злобно ухмыльнулся. – Чертова баба не умеет держать свой рот закрытым. Вечно что-нибудь болтает своим длинным языком.
Он вышел на улицу, шарахнув дверью так, что задрожали оконные стекла. Ольга вздрогнула, а Элени снова назвала его болваном. На этот раз Ольге переводчик не требовался.
Он сидел в плетеном кресле позади дома и курил. Ольга подошла и села рядом.
– Зачем ты обидел ее? Она хотела как лучше. Думала, ты обрадуешься…
Он не ответил, продолжая молча смотреть на скалы.
Спустя пару минут он взял ее руку и поднес к губам.
– Она привыкла. Знает, какой я м…к.
– Почему тебе пришлось уехать из России? – некоторое время спустя спросила Ольга.
– Так получилось. С властями были проблемы.
– Ну, ты же не бандит, в конце-то концов. Или все же бандит? – улыбнулась она. Она понятия не имела, чем он занимался, насколько законными были его дела. Все слухи, которые ходили о нем, она воспринимала как сплетни – никогда не знаешь, что в них правда, а что нет. Все, что угодно, любую информацию можно переврать или исказить, до неузнаваемости, раздуть до невероятных размеров. В конце концов, его же выпустили из страны. Значит, не такой уж он отъявленный злодей.
– Не все, чем я занимался, было законно, скажем так. Не то, чтобы что-то страшное, но меня могли прижать и прижать сильно. Поэтому уехал. Не на зону же отправляться. Меня бы все равно достали, раз уж взялись.
– Ты никогда о себе ничего не рассказывал.
– А о чем рассказывать? – пожал он плечами. – Не интересно.
Немного помолчав, он снова заговорил, в конце концов, почему бы ей не знать правду о нем?
– В молодости, я загремел на зону по малолетке. Потом еще раз. А когда вышел, понял, что у меня два пути – всю жизнь мотаться с зоны на зону или заняться нормальным делом и начать другую жизнь.
– И ты занялся бизнесом?
– Да, занялся. Но на дворе были девяностые, так что, сама понимаешь, как тогда велись дела, чтобы тебя самого не грохнули, и еще и что-то при этом заработать умудриться.
Она засмеялась.
– Я понятия не имею. Я тогда училась. Потом семья, дети. От бизнеса я была далека. «Бригаду» и другие подобные фильмы я воспринимала исключительно как кино, а не как иллюстрации к происходящему в жизни.
Он улыбнулся. Она смешная.
– Да и правильно, что понятия не имеешь обо всем этом. Не бабское это дело. Особенно в те годы. Короче, поднялся я не за счет пожертвований на детские дома или каких-то других добрых дел. Всякое было. Тебе, как я сказал, знать ни к чему.