Когда Билл женился на своей учительнице-француженке, а мой собственный роман завершился полной неудачей, я ожидал, что дружба наша пойдет на спад, однако этого не произошло. Действительно, какое-то время мы встречались довольно редко, но потом, когда его сын чуть подрос, он снова стал навещать меня. Одним словом, наша дружба возобновилась.
Впрочем, рассказать я хотел не столько о самом Билле, сколько о его сыне Треворе. Этот самодовольный мальчишка всегда сильно раздражал меня, и даже несмотря на то, что с ним произошло, я должен признать, что едва ли испытал удовольствие от новой встречи с ним. Билл боготворил сына и, как мне кажется, именно в этом заключалась вся загвоздка. Когда мальчик подрос, Билл стал таскать его с собой почти на все наши встречи. Думаю, несколько слов о том, как произошло мое знакомство с ним, дадут вам некоторое представление об этом подрастающем негодяе.
Был ранний вечер, пятница, и я только что вернулся из Лондона, где приобрел южноамериканского каймана, являющегося близким родственником аллигатора, весьма похожим на него. Разумеется, между ними есть некоторая разница, однако здесь я опускаю эти подробности, тем более, что в молодом возрасте оба животных внешне почти не отличаются друг от друга. Мой же образец едва достигал в длину тридцати сантиметров. В своем террариуме я устроил для него удлиненный бассейн, куда налил немного воды и соорудил из песчаника нечто вроде островка с гротом. Сверху над бассейном я разместил двухсотваттную лампу, тепло от которой поддерживало в бассейне нужную температуру. В тот день я сидел у себя за письменным столом, что-то жевал и просматривал справочную литературу, желая найти в ней ответ на вопрос: следует ли кормить каймана ежедневно или раз в два дня. Само животное неподвижно лежало в своем бассейне, не выказывая ни малейших признаков зарождающегося аппетита.
Раздался звонок у входной двери, и я пошел открывать. У порога стояли двое гостей. В принципе, я и не исключал возможности прихода Билла, но вот то, что он привезет с собой сына, оказалось для меня полной неожиданностью. Серые брюки туго обтягивали мясистые ляжки мальчишки, а пуловер достаточно явно обозначал его пухлый живот. Округлые розовые щеки и солидный двойной подбородок словно подпирали маленькие надменные глазки, на мгновение скользнувшие по мне и снова юркнувшие в сторону. Билл положил ладони на толстые плечи сына.
— Познакомься, — сказал он. — Это Тревор. Поздоровайся с дядей Родни.
По его тону я понял, что он считает сына по меньшей мере восьмым чудом света. Тревор поздоровался.
— Рад тебя видеть, Тревор, — сказал я, думая, правда, несколько иное. Затем я проводил гостей в комнату и успел услышать за спиной нетерпеливое: «Па, а когда мы уйдем отсюда?».
Билл проявил живой интерес к моим новым приобретениям; Тревор же молча уставился на бассейн, и я не без удовольствия отметил про себя, что его тяжелые черты несколько утратили свою угрюмость. Кайман продолжал лежать прямо под лампой — недвижимый, но явно настороженный.
— Что это? — прямо спросил Тревор.
— Это детеныш аллигатора, — ответил я, посчитав, что едва ли стоит вдаваться в биологические подробности ради како-то напыщенного сопляка. — Я привез его только сегодня, и он, похоже, чувствует себя не вполне уверенно на новом месте. Поэтому постарайся не говорить слишком громко и вообще не беспокоить его.
— Где ты его раздобыл? — с интересом спросил Билл.
У одного торговца живностью возле лондонского зоопарка. Там же, где ящериц покупал.
Билл знал это место, потому что нередко сопровождал меня. Увлекшись описанием других приобретений, я совсем забыл про Тревора, когда неожиданно раздался его голос.
— Это не аллигатор, а кайман, — резко проговорил он. — Почему вы сказали, что это аллигатор? Если вы действительно так считаете, то явно ошибаетесь.
Тревор стоял рядом с письменным столом, и я с досадой заметил, что он заглядывает в мои справочники. Один из них был раскрыт как раз на цветной иллюстрации, на которой были особенно заметны различия между обоими животными. Парень оказался достаточно смекалистым и смог по одной лишь картинке установить, что я сказал неправду.
— Я знаю, что это не аллигатор, но решил не вдаваться в технические детали их различий.
Тревор ничего не ответил, но из-за его осуждающего молчания я почувствовал себя в дурацком положении и продолжал действовать соответственно.