Она направлялась к воротам. Несколько раз оглянулась, опасаясь, что Конрад передумает и бросится за ней.
Парусиновые стены павильонов прогибались под напором ветра, рвались с колышков. В пелену дождя начали вплетаться щупальца тумана, тёмное «Чёртово колесо» напоминало доисторический скелет, странный, загадочный, его знакомый контур искажался ночью и сгущающимся туманом.
Она миновала и «Дом ужасов». Он принадлежал Конраду, который работал в нём каждый день, сверху на неё смотрело гигантское, хитро-злобное лицо клоуна. Шутки ради художник взял за основу лицо Конрада. Сходство Эллен видела даже в густом сумраке. У неё возникло неприятное ощущение, будто громадные, нарисованные клоунские глаза наблюдают за ней. И она поспешила миновать «Дом ужасов».
Добравшись до ворот ярмарочного комплекса, остановилась, внезапно осознав: она же не знает, что делать дальше. Не было места, куда бы она могла пойти, не было человека, к которому могла бы обратиться.
А вокруг, будто насмехаясь над ней, завывал ветер.
Той же ночью, только позже, когда грозовой фронт прошёл и с неба накрапывал лишь мелкий дождик, Конрад залез на тёмную карусель. Сел на одну из весело раскрашенных скамей, не на лошадку.
Кори Бейкер, который запускал и останавливал карусель, встал за пульт управления. Включил огни, большой двигатель, повернул рукоятку, карусель начала обратное вращение. Зазвучала весёленькая музыка, которая, однако, не развеяла мрачности церемонии.
Деревянные жеребцы и кобылки мчались хвостами вперёд, совершая круг за кругом.
Конрад, единственный пассажир, смотрел прямо перед собой, поджав губы, с каменным лицом.
Такая поездка на карусели символизировала семейный разрыв. Невеста и жених ехали в привычном направлении, вперёд, если хотели пожениться. Любой из них мог получить развод, проехавшись на карусели задом наперёд, в одиночку. Эти церемонии посторонним казались абсурдом, но карни в своих традициях видели куда меньше нелепого, чем в религиозных или юридических ритуалах окружающего их мира. Пять карни, свидетели развода, наблюдали за вращающейся в обратном направлении каруселью. Кори Бейкер и его жена, Зена Пенецки, молодая девушка, которая танцевала канкан, и два урода: невероятно толстая женщина, которая была ещё и бородатой женщиной, и человек-крокодил, кожа которого действительно была очень толстой и чешуйчатой. Они стояли под моросящим дождём, молчаливо наблюдая, как Конрад кружится в холодном воздухе и тумане под весёленькую музыку.
После того как карусель сделала полдюжины оборотов, Кори выключил двигатель. Карусель начала замедлять ход.
И дожидаясь, пока она полностью остановится, Конрад думал о детях, которых со временем родит Эллен. Поднял руки и посмотрел на них, стараясь представить себе, как эти самые пальцы покраснеют от крови детей Эллен. Через пару лет она обязательно выйдет замуж, такие красотки не могут долго оставаться без мужского внимания. через десять лет у неё будет хотя бы один ребёнок. Через десять лет он, Конрад, начнёт её искать. Наймёт частных детективов, за ценой не постоит. Он точно знал, что уже к утру Эллен не будет воспринимать его угрозу серьёзно, но совсем не шутил. И найдя её годы спустя, когда она будет ощущать себя в полной безопасности, он намеревался отнять у неё самое дорогое.
Только ради этого Конрад Стрейкер и собирался жить дальше. Ради мести.
Эллен провела ночь в мотеле неподалёку от территории окружной ярмарки.
Спала плохо. Хотя перевязала раны, они горели, и она никак не могла найти удобного положения. Хуже того, стоило ей задремать на несколько минут, как её начинали мучить кровавые кошмары.
Просыпаясь, смотрела в потолок, тревожась о будущем, все глубже погружаясь в депрессию. Куда ей идти? Что делать? Денег у неё было немного.
Однажды, в какой-то самый тяжёлый для себя момент, подумала о самоубийстве. Но тут же отогнала эту мысль. Возможно, она не попала бы в ад за убийство ребёнка-монстра, но вот, покончив с собой, прямиком отправилась бы туда. Для католика самоубийство — смертный грех.
Религиозный фанатизм матери стал причиной того, что Эллен отвернулась от церкви, давно не переступала её порог, но теперь вдруг осознала, чтоверит. Вновь стала католичкой, жаждала очистить душу исповедью, ощутить духовную поддержку мессы. Рождение этого чудовища, а особенно борьба с ним не на жизнь, а на смерть, убедили её, что добро и зло — не абстрактные понятия, что Божьи силы и силы Сатаны сражаются в этом мире.