Вторая дверь слева открывала проход в большую комнату с некогда панормаными окнами, теперь наглухо забитыми фанерными листами, в стыки между которыми едва проникал дневной свет и поддувал чуть заметный сквознячок. Вероятно, здесь когда-то, во времена давние, располагалось нечто вроде веранды с видом на сад, где приятно сиделось зябкими вечерами с чашечкой чая в руках, горячим самоваром на столе и приятными беседами при свете луны.
Бывшая веранда оказалась пустой, только в углу сиротливо жался к стене массивный деревянный буфет с разбитыми стеклами верхних дверок. Никакой другой мебели не наблюдалось и Макеев сделал вывод, что буфет остался брошенным именно из-за своих внушительных габаритов и веса — те, кто забирал или растаскивал имущество просто не смогли унести эту махину.
Еще раз окинув веранду взглядом, Макеев развернулся на каблуках и уже почти вышел в коридор, но услышал звуки возни, донесшиеся со стороны буфета, и замер, прислушивась. Возня повторилась. Показалось, что кто-то захрипел, силясь сделать вздох.
Затаив дыхание и не сводя взгляда с нижней, чуть приоткрытой дверцы, Макеев прокрался к буфету. В такой просторной секции вполне могла бы поместиться десятилетняя девочка. Связанная испуганная девочка...
Кто-то живой возился внутри. Макеев потянул на себя деревянную створку. Под ноги ему спиной вперед вывалилась огромная, с кошку величиной, коричневая крыса с упругим, длинным, похожим на дождевого червя хвостом.
- Блять! - вырвалось у Макеева.
Крыса извернулась гибким телом, хлестнула хвостом, гневно взглянула на полицейского черными злыми глазенками, передернула усами и, быстро-быстро перебирая проворными лапами, юркнула за буфет и затаилась. Макеева перекосило от отвращения — крыс он не переносил органически, его выворачивало от одного только вида этой животной мерзости.
Нижняя секция буфета оказалась пустой, только в углу лежал недогрызенный кусок чей-то кости, с сине-фиолетовой головкой мосла и шматками мяса. Хоть больше крыс там не наблюдалось — и на том спасибо. Только вот... Откуда в запертом доме свежий мослак? Неужто притащила с улицы? Или нашла внутри?
За спиной что-то хрустнуло. Макеев вздрогнул, мгновенно развернулся с пистолетом наизготовку.
В метре от него стоял Козлов.
- Блять! - повторил Макеев и сначала облегченно выдохнул, но тут же разозлился: - Иваныч! Хули ты подкрадываешься?
Козлов выпучил меланхоличные воловьи глаза и рукой отвел наведенный на него ствол Макеевского пистолета в сторону. Пробасил сердито:
- Эй, полегче пистолетом маши! Ты чё здесь делаешь? Да еще и со взведенной волыной? На крыс охотишься?
Макеев бессознательно скосил глаза в сторону спрятавшейся крысы и понизил голос:
- Не ори. На маньяка я охочусь.
- На кого? - поразился Козлов, тоже невольно переходя на шепот.
Макеев вынул из нагрудного кармана пакет с кулоном:
- Вот. На улице нашел. Это цепочка пропавшей девочки, я уверен. А потом услышал как ребенок плачет в доме.
Козлов повертел в руках кулон и недоверчиво уставился на Макеева:
- Ребенок?
- Ребенок.
- А хер ли ты сюда один поперся? Меня позвать не судьба?
- Вообще-то я звал, - с претензией заметил Макеев, - Ты не слышал.
Козлов опешил:
- Это как это — я не слышал? Херь какая-то. Это ты глухомань. Запропастился куда-то. В дом поперся и — не отзываешься. Звал, звал тебя, ты молчишь. Пришлось за тобой идти.
- Ты не слышал меня, а я не слышал тебя... - Макеев замер, вслушиваясь в тишину дома, и спросил волголоса, вплотную приблизив свое раскрасневшееся лицо к вечно налитому кровью лицу лейтенанта: - Ты это сейчас слышишь?
Несколько обескураженный чересчур возбужденным видом товарища, Козлов отстранился, помолчал пару мгновений, навострив слух, и ответил:
- Ни хера я не слышу. Глухо как в могиле.
- Вот именно, - закивал Макеев, его глаза лихорадочно заблестели, - Здесь даже дороги не слышно. Странный какой-то дом.
Козлов с жалостью посмотрел на сержанта:
- Это ты странный. Пошел поссать, а нашел на жопу приключения.
Потом подумал и сказал решительно:
- Ладно, Пашка, пошли дальше. Раз уж залезли, надо посмотреть чё тут к чему.
И, уже выходя в коридор, добавил задумчиво:
- Ну и воздух здесь! Кусками можно резать, как холодец... Кстати, надо доложиться, а то уже потеряли нас, наверное.
Козлов снял с пояса рацию и нажал вызов. Рация не подала признаков жизни — даже не хрипнула. Пустота в эфире произвела на лейтенанта изрядное впечатление, он удивился: