Я не расист, но всегда поражался, насколько среди чернокожего племени велик процент лентяев и нерях по сравнению с прочими народностями. Вот как можно жить в таком смраде и грязи? Неудивительно, что до гипертрофирования толерантности (этот процесс тут же окрестили толерастией) в африканских городах существовали белые и чёрные районы. В одних было всегда чисто, работали бесперебойно магазины, офисы, учреждения, выдавали продукцию отличные фабрики и заводы, а через улицу или парк валялись перевернутые ящики под мусор, стены были исписаны похабщиной, лавочки выломаны, скверы загажены продуктами физиологии, шприцами, презервативами, рваными ошмётками, бывшими когда-то деталями женской одежды. Если там открывался магазин, то его разносили или обкладывали данью. Предприятия едва работали и лишь самого низкого качества. Откуда это пошло, отчего?
С такими мыслями я прошёл по проходу в КСП и оказался перед группой хорошо вооруженных негритянок, с которыми тут же о чём-то стала беседовать Агбейла.
- Мне кажется, что я пропиталась запахом тухлой рыбы и туалета навсегда, – тихо пожаловалась Руста. – Мне сутки придётся отмокать в ванной и вылить несколько флаконов шампуня в воду.
- Руста, ты же наёмник, откуда такие нежности при таком образе жизни? – поинтересовался я.
- Я элитный наёмник, – с гордостью и превосходством в голосе произнесла она. – Мне не нужно ползать по болотам, маскироваться в песках, красться по трущобам. Это было так давно, что я уже позабыла, каково это.
- А сейчас, вот, вспоминай, – не удержалась Кристина от шпильки, которая хорошо расслышала слова моей невесты. – Мы теперь будем жить где-то тут, – и грустно вздохнула. – И как не хочется этого делать, кто бы знал.
- Я знаю, – а это уже вмешалась в разговор Сури.
- Неженки, – сообщил я им. – Берите пример с Миры, она молчит и… Мира?!
- Всё нормально, – криво улыбнулась та, бледная, как смерть и даже загар, который успела получить за то время, что в Африке прожила, не скрыл эту бледность. – Просто, немного нехорошо от этих запахов.
Спасло нас от дальнейшего «наслаждения» местными миазмами окончание разговора Агбейлы с охраной.
- Идите за мной, – поманила темнокожая наёмница рукой нас, – и побыстрей, если не желаете и дальше тут испытывать носы на прочность.
Центр города делился ещё раз на статусные половины, наверное, в одной проживал средний класс, а вся элита, включая барона и его приближённых, на сравнительно небольшом пятачке чуть ли не в центре поселения.
К слову, я заметил несколько ЗРК на гусеничных шасси и что-то похожее на «шилку», стоящие на небольших площадках между домами. Стоянки боевой техники были обнесены забором из сетки с витками режущей ленты поверху. Рядом с каждой находилось около десяти человек в разномастной форме и с оружием. Объединяло их одно: красный берет с большой разлапистой кокардой в виде какого-то зверя.
Отличие между трущобами и улицами, по которым мы шли сейчас, было разительным. Мусор попадался под ногами, скорее всего, из мешков, которые разорвали собаки и крысы, но во много раз меньшем количестве. Неприятной живности почти нет, люди одеты опрятно, сами чистые, ну, по большей части. Дома приличные, их действительно хочется назвать домами, нормальные коттеджи. Ну, это я уже отмечал чуть ранее.
Второй городской круг прошли раза в три быстрее, чем первый, состоящий из трущоб, хотя здесь пространства хватало, и жильё не лепилось друг к другу, как гнезда ласточек.
Третий жилой район от второго был отделён высоким сетчатым забором с колючей проволокой, точно таким же, каким ограждали позиции зениток. Наших провожатых сменили другие, судя по всему – гвардия барона. Семь человек крепких, отлично экипированных бойцов в опрятной, хоть и не новой форме расцветки «буш». Их семи гвардейцев, что встретили нас, трое были мужчинами.