9.Дети-убийцы
Дома Рома с Юрой закончили изучение букваря и вслух читали какие-то стихи из конца книги. Кажется, Некрасова. - Мужики, в Израиль хотите? - спросил я. - Домой? - изумился Рома. - Мы же ничего не сделали! - Не домой. В местный Израиль. Он, правда, маловат, но нам места хватит. Телохранители оживились. Люди действия, они заскучали тут у меня, сидя за букварем. Где мы были, кроме почты и "Аякса"? Нигде. Даже в Ригу я их не взял. Как попасть в Израиль? Я, конечно, не имею в виду официальные каналы. Старым испытанным способом, через Дом. Но где взять израильские "картинки"? Что-то мне не представить набор открыток с названием "Израиль". Где бы что найти? Я задумался. В самом Израиле ведь наверняка печатаются какие-то книги и открытки для туристов. Это будет... это будет какая-нибудь глянцевая яркая цветная книжка. С крупным, написанным по английски название ISRAEL. Я напрягся, пошарил рукой в столе. Уф-ф! Сложновато вытаскивать предмет, о котором у меня лишь самое приблизительное представление. Рома и Юра зависли над моими плечами. Всем нам было интересно, как выглядит маленький Израиль. - Что за город надо? - спросил Рома. - Петах-Тиква. Этого города не знали ни они, ни я. Не беда. Если это окажется какая-нибудь деревня, выйдем, например в Хевроне, доллары у меня есть, на такси поедем. Я листал книгу (на английском), просматривая только фотографии. Иерусалим и Тель-Авив. Такое впечатление, что вся страна состоит из двух городов. Фото из одного, фото из другого... И наоборот. Ага, Беэр-Шева, столица Негева. Это нам не надо, Негев где-то сбоку. Вот Хайфа, симпатичное фото. Но где же эта Пятак-Тыква? Все было не то, меня начала разбирать злость. Нету Петах-Тиквы - подайте мне Хеврон! Почему захудалый Ашдод в книге есть (кстати, довольно неплохо он здесь спланирован), а красавца Хеврона нет? Пошли фотографии киббуцев, напоминающих райские кущи, какие-то музеи-заповедники. И... наконец-то! Хеврон. Хевронская фотография была всего одна. Дома на ней красотой не отличались. Но я, став за две недели настоящим патриотом Хеврона, решил начать знакомство с Израилем моего родного варианта именно там, в святом городе. - Узнаете? - я ткнул своим спутникам под нос большую книгу с маленьким фото. - Хеврон? - Рома прочитал латинские буквы. - Деревня это, а не Хеврон, - неодобрительно сказал Юра. - Я же видел хорошие города на фотографиях. Пойдем туда, а не в эту дыру. Теперь я должен был возразить уже хотя бы для того, чтобы подтвердить свой статус руководителя. Я и возразил. Но на всякий случай (вдруг местный Хеврон - в самом деле дыра, где не будет такси) вырвал страницу с зеленой и тенистой тель-авивской улицей на фотографии. Подготовка к визиту была недолгой. Мы все нарядились в легкую и светлую одежду. Я положил в один карман адрес Бориса, в другой - пачку двадцатидолларовых купюр. Моя память сохранила народную мудрость образца 1989-го года: "Доллар - он и в Африке доллар." Я не мог точно определить, относится ли Израиль к Африке, но точно усвоил: если что-то и не изменилось в моем варианте за четыре года, так это человеческое отношение к доллару. - Забудьте про испанский, ребята, - сказал я. - В нашем Израиле должны говорить на иврите. Мне самому казалось, что еще там говорят и по-английски, но моим хазарам это не особенно помогало. Лично я больше всего надеялся на доллары. Из прохладного санкт-петербургского подъезда мы вышли на раскаленную хевронскую улицу. Мне здесь категорически не понравилось! Какая грязь, какая вонь... Просто стыдно перед телохранителями из альтернативного Израиля. Но куда больше антисанитарного состояния города меня удивило население. Только про нескольких из людей, встреченных нами, я мог сказать, что они похожи на европейских евреев. И одеты как-то странно. Может быть, в этом варианте Хеврон заселен исключительно хиджазцами? При том, из самых-самых низов, с социального дна, говоря по-научному. И смотрят на нас как-то странно... Волком смотрят. Проехало несколько длиннющих машин такси. Но они были под завязку набиты пассажирами. Странно, по-моему надписи на них арабские, а не ивритские. - Почему они здесь пишут по-арабски? - спросил кто-то из хазар. - Не знаю. Вообще, мне кажется, что здесь живут одни хиджазцы. Мало ли, какие у них порядки. Хазары горестно вздохнули. Рами подошел к сморщенному, но осанистому старику (должен быть религиозен и знать иврит), спросил его: - Где здесь остановка автобуса? Или такси? Старил молодо стрельнул глазами по сторонам, что-то прошамкал беззубым ртом и, гордо семеня, быстро удалился. Я не понял ни одного слова! - Он сказал по-арабски, - помог мне Юра, - чтобы мы шли к солдатам. Быстро. Какие солдаты?.. Или мы не в Хевроне? А если не в Хевроне, то где? Из-за угла выбежали и остановились, глазея на нас, трое чумазых мальчишек. В отличие от взрослых, их взгляд был не "волчий", а любопытствующий. Понадеюсь-ка я, что дети еще не испорчены неизвестной мне враждой. - Эй! Парни! - крикнул я по-английски. - Это Хеврон? Мальчишки удивленно переглянулись и затарахтели между собой. По-моему, и это был арабский. Внезапно, самый маленький пацан спросил (во всяком случае - сказал с вопросительной интонацией): - Яуд? Я пожал плечами. - Яуд, - ответил Юра. И перевел мне. - Это - еврей по-арабски. Мы что, не похожи на евреев? Я успел подумать, что Юра если и похож на кого-то, так это на выбритого молодого Чингис-хана. Мальчишка, тем временем, показал пальцем за наши спины. - Хеврон. Мы повернулись и пошли. "Это, наверное, был какой-то пригород Хеврона, предположил я. - Трущобы, населенные недавно переставшими кочевать совсем дикими хиджазцами. Или, чем черт не шутит, тут вообще живут арабы." Мы не прошли и десяти метров, как кто-то из моих хазарских друзей вскрикнул, оба они (Рома при этом схватил меня за локоть) рванулись в стороны. - Что... - я даже не успел спросить. - Камень, - прохрипел Юра, - в спину. Эти дети... - и выругался на своем степном наречии. Мальчишек уже было больше. И эти маленькие (и не очень маленькие) ублюдки швыряли в нас камнями! При этом кое-кто держал в руках палки и мечтал после артиллерийской подготовки поупражнятся в изготовлении отбивных. Несколько сопляков, которым не удалось обзавестись ни палкой, ни орудием пролетариата, прыгали на месте и пытались что-то выкрикивать хором. Но получалось вразнобой и даже слово "яуд" еле прослеживалось. - Они кричат: "Зарежь еврея!" - перевел Юра. - Куда ты нас привел? Мне кажется, что это Персия. Честно говоря, мне это тоже больше всего напоминало мое совместное с разведчиками путешествие. Но времени на размышления оставалось мало. Камнеметателей и, соответственно, камней, становилось все больше. Мы отбегали, лавируя. Свернули за угол и собрались было помчаться уже намного быстрее, по прямой. И тут метрах в пятидесяти перед нами на ту же улицу высыпала огромная толпа подростков. Были среди них и парни вполне взрослого вида. Я попытался затормозить, хотя и понимал, что сейчас прибудет первая группа хулиганов. Телохранители увлекли меня за собой. Я открыл рот, чтобы возразить, и закрыл. Им было виднее. У одного и у другого в руках появились пистолеты. Интересно, где они были спрятаны в такой легкой одежде? Размеренная жизнь в мире скелетов и размеренная работа каменотеса сделали меня тугодумом. Я должен был искать вход в какой-нибудь многоэтажный дом, чтобы смыться, но мой взгляд натыкался либо на ворота в каменной стене, либо на полуэтажную развалюху за проволочным забором. Там, куда мы вышли из подъезда Дома, были высокие многоэтажные здания, но, как помнится, почти весь низ этих домов был забран грязной, измазанной красками жестью. Одновременно с поисками подходящего дома я следил, насколько мои спутники контролировали ситуацию. Наш маневр (бег вперед, на толпу) заставил подростков сбиться в кучу и остановиться. В нас полетели камни. Я не совсем понимал, что делают мои хазары. Мы ведь бежали прямиком под камнепад. - Стой! - вовремя скомандовал Юра. Мы остановились и мои спутники открыли стрельбу по мальчишкам. Я увидел, как один парень упал, прижимая руки к животу. Второй... Вообще, они же дети... Но ведь эти дети могли нас запросто убить! За нашей спиной послышался топот множества ног. Я обернулся. Та-ак. Первая толпа прибыли. Почему я не взял пистолет? Теперь хазары стреляли вперед и назад. Камнеметание прекратилось. Группа спереди вообще начала рассеиваться. Сзади - тоже. Если сюда прибудет полиция... Чья полиция? Из боковой улицы перед нами, туда где была вторая толпа, вынырнул странный фургон-обрубок грязно-белого цвета. Непонятное чучело с какой-то тряпочной головой и без лица выскочило из кабины. Я засек в его руке автомат Калашникова. Телохранители среагировали быстрее. Один из них повалил меня на землю, второй встал как в тире и стал прицельно стрелять по автоматчику. Не знаю, с какого выстрела он попал и попал ли вообще, но очереди по нам не последовало. - Нам нужен высокий дом, - сказал я, выплевывая уличную пыль. - Кто видит высокий дом? - Какой высокий? - Рома оглядывал вымершую улицу, меняя обойму в пистолете. - Два этажа хватит. Внезапно проснулся кто-то из машины-обрубка. По родному затарахтел Калашников, и пули пропели рядом с нами. Рома свалился на землю. К счастью - живой и невредимый. - Дом прямо перед нами. - сказал он. - Перелезем через забор - и там. Прогремела еще очередь. Пули зацокали по камням. Хазары пару раз выстрелили в ответ, Юра скомандовал, мы разом вскочили, пробежали несколько шагов, подпрыгнули и переползли-перевалились через каменный, толщиной в добрый кирпич, забор. Двор оказался вполне приличный. С одной стороны маленькая теплица. С другой - скопище кур за проволочной сеткой. Но куда я смотрю? Мне же дом нужен! Слава Богу, лестница в доме была. Она начиналась снаружи, проходила мимо отсутствующего первого этажа (здание стояло на столбах) и входила в дом. Но там, внутри, был еще этаж! Прорвемся... - Хватай меня за рубашку, - скомандовал я Роме, - другой рукой размахивай пистолетом. Ты, Юра, тоже. Но лучше никого не убивайте. Пошли. Подталкивайте меня, куда надо двигаться, я закрою глаза. Действительно, отвлекающих факторов было слишком много! В одном из окон мелькали женские лица в обрамлении белых платочков. В другом - рожицы малышей. Заплакал младенец. - Стойте! - скомандовал я. - Сделаем по-другому. Ты, Рома, идешь спереди, тащишь меня за руку. Юра, ты держишь меня за рубашку, подталкиваешь, чтобы я не упал. И сам за меня держись. А я закрою глаза. Меня потащили. Я только начал было сосредотачиваться на прохладной и ровной лестнице Дома, как продвижение прекратилось. Мы остановились, меня заштормило, послышался грохот, треск, женский визг, детский плач. "Рома дверь ногами выбивает", - подумал я. Судя по тому, что мы пошли вперед, дверь поддалась. Запахло специями, чем-то вареным. Я мысленно отключил обоняние. На лестнице Дома никогда не пахло едой. Прочь запах, прочь звуки, прочь жару... Если бы еще удалось отключиться от бьющих по ногам ступенек, на которые мне никак не наступить "вслепую". Я почувствовал, как изменились эти ступеньки. Края из острых стали закругленными, камень потерял свою скользкую поверхность. "Все хорошо, сказал я сам себе, - Дом, Питер - все на месте. Перила, собачьи головки на них..." Пройдя еще немного я остановился, повиснув на спутниках. Те тоже остановились, тяжело дыша. - Как ты это делаешь? - спросил Юра. - Сам не знаю, - частично искренне ответил я. - Родился такой. А что вы рядом со мной чувствуете? - Ничего не чувствуем. Идем, потом вроде как вечер наступает, темнеет. Все звуки затихают, как в тумане. Надо идти осторожней, непонятно куда ногу поставить. А потом - утро, светлеет. И видно, что лестница совсем другая. - А я видел даже, когда темно и туман был, - добавил Рома. - Видел, как будто со всех сторон зеркала появились. Темные зеркала, они словно свет высасывают и туман из них идет. А лестница наша в них отражается, но не во всех одинаково. И даже не понятно, где отражение, а где мы. Но все это очень короткое время. Я рассказывал намного дольше, чем видел. Все это было настолько неожиданно и интересно! Надо же, сколько пользуюсь Домом, сколько людей вожу, а никого ни разу не спросил о впечатлениях. Мы зашли в квартиру. Я наконец-то додумался до следующего вопроса: - Рома, а в этих зеркалах мы отражались? - Ну, там же темно. И туман. Вообще, какие-то тени там были. Но только тени. - Тени и я видел, - Юре, наверное, стало обидно, что он увидал меньше, мне даже странным показалось: как же так, света нет, а тени есть? Я представил три душевые, отправил телохранителей мыться и пошел сам. Стоя под струями теплой воды, я пытался осмыслить услышанное. Лично я ничего подобного не видел. Почему? Вопрос идиота. Потому, что глаза были закрыты. А что если не закрывать глаза? Что я тогда увижу? Может быть, больше, чем мои спутники? Ни черта я не увижу! И никуда не попаду! Не исключено, что умный братец Борис во время своих путешествий попытался так вот "подглядывать" за Домом. И был наказан. В момент перехода я должен не анализировать и не осознавать. Я должен воображать место доставки. А забота умницы-Дома, супермашины-Дома - называйся, как хочешь, - усилить работу моего воображения и превратить воображаемое в реальное. Точка. И не дай Бог мне над этим задуматься. Для общего развития зеркала с туманами не повредят. Забывать не стоит. Было еще что-то. Ведь, например, подруга Наташа и прочие, кто со мной шел, ничего о зеркалах с тенями не говорили. Почему? А потому, что переходили с одной нормальной лестницы на другую. Относительно гладкий переход если и сопровождался оптическими трюками, то какие-то микросекунды. А вот вы попробуйте состыковать арабскую лестницу из Хеврона с санкт-петербургской!.. Хорошо бы порасспросить тех, кто вместе со мной выходил из минарета. Они, наверное, видели что-нибудь еще более интересное. И особенно жалко, что никто вместе со мной не выходил из мира скелетов. Пикассо с Дали приобрели бы в лице таких моих спутников опаснейших конкурентов. После душа я принес телохранителям по новому пистолету и по куче запасных обойм. Парни стали профессионально обсуждать новое оружие. Потом сказали, что хорошо бы его пристрелять. И за этим дело не стало, я соорудил тир. После стрельбы поели. Повторную попытку посещения Израиля мы предприняли уже ближе к вечеру. Я отбросил свои хевронские сантименты, вытащил листок с красивым тель-авивским фото. Если я, наконец-то, встречу Бориса, то первый вопрос у меня будет о недоразумении в святом городе. - Странный у вас какой-то Израиль, - сказал Юра перед выходом. - Теперь я начинаю понимать, почему нас просили не ввязываться ни в какие официальные отношения с ним. Если в стране целые районы находятся без государственного контроля - это признак страшной слабости. - Посмотрим, - буркнул я.