Но когда она сняла манто, то Мэтч увидела, что она совсем худая. Потом она сняла парик, и оказалось, что она лысая. Потом сняла очки, и глаза ее были совсем потухшими. У нее был рак, и она вскоре умерла. Мэтч говорила, что делала ей массажи ежедневно, пока кожа не стала совсем хрупкой и не перестала выносить их. Она сказала, что общение с доктором Джеймсоном напомнило ей те времена. Она добра с ним, рассказывает смешные истории, но когда выходит от него, то долго, долго плачет.
Я хочу узнать ее и Джоя Риверса получше. Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь познакомлюсь с таким знаменитым человеком. Он и Мэтч счастливы вместе. Он просто обожает ее.
Джой пережил трудное время, потому что Катарина совсем свихнулась из-за Мэтч. Она долго не могла поверить, что какой-нибудь мужчина может ее отвергнуть. Она звонила, скандалила, грозила, что все отберет у него. Но он был совершенно не огорчен этим.
Рикки Боско мог отказаться финансировать его последний фильм, и это могло сбить его с ног, но вчера он сказал нам, что заключил новую сделку с одной из студий и скоро вернется в Голливуд. Не знаю, поедет ли с ним Мэтч? Она, кажется, хандрит.
Ну вот, пока все. Я остаюсь в нашем доме, пока найдется покупатель. Кенни тоже уезжает. Мы собираемся пожениться в сентябре, до того, как я буду выглядеть как одна из этих «вынужденных новобрачных». Потом начнется школа, ребенок и все остальное. Думаю, медовому месяцу придется подождать. Но я не буду расстраиваться из-за этого. Я благодарна за то, что имею.
Я только не знаю, что собираются делать Биг Бен и мама. Наверное, они уедут куда-нибудь. Но никто ничего не собирается предпринимать, пока доктору Джеймсону так плохо. Ох! Это звучит так жутко: как будто все ждут его смерти, чтобы решить наконец свои дела. Но это совсем не так! Правда!
Не знаю, когда напишу снова, но писать обязательно буду… Обещаю.
ГЛАВА 12
Придя в сознание Фритци увидела встревоженное, залитое слезами лицо Френки Кэрша, внимательно вглядывающегося в нее.
Она попыталась улыбнуться. Казалось, голову ей набили песком.
Она хотела заговорить, но губы ее не слушались. Она застонала. Френки сорвался с места и склонился над ней.
— О Боже! О, пожалуйста! Прости меня! Пожалуйста! Пожалуйста! — Все его тело сотрясалось.
Она вытянула руку, пытаясь уменьшить тупую боль, идущую от виска к кисти. Почему она должна простить его? Ничего не приходило ей на ум. У нее, наверное, сотрясение мозга. Она не могла понять, почему она в больнице. И что здесь делает Френки?
— Я позову доктора. Не двигайся! Я скоро вернусь!
Она попыталась вспомнить, но тщетно. Ей было неизвестно, как долго она была без сознания. Глаза налились свинцом.
Пришел доктор, послушал ее пульс, посветил в глаза, задал несколько вопросов, на которые она не смогла ответить, и пошел за невропатологом. Она снова закрыла глаза, а когда открыла их, Френки сидел с таким видом, будто ему только что отменили смертный приговор.
Френки рассказал, что она была в очень плохом состоянии, но теперь, когда она пришла в себя и ей сделали новые анализы, врачи сказали, что у нее все будет в порядке.
— Что со мной случилось? — с трудом прошептала она.
Он заплакал и рассказал ей все. Потом он оставил ее одну.
Она заснула, а через какое-то время — она не знала точно, когда — пришла Дженни, и она спросила ее о Донни. Затем пришел Аарон, гладил ее руку и плакал, а потом она снова заснула глубоким сном без сновидений.
Когда она проснулась, около нее находились два детектива. Они спросили ее, помнит ли она, что случилось. Она сказала, что флиртовала со своим другом возле бассейна, поскользнулась и упала. Кажется, они хотели услышать от нее нечто другое. А когда они спросили, уверена ли она, что не хочет возбуждать дело против мистера Кэрша, она расстроилась и сказала: «Нет, конечно. Это не его вина». Вскоре пришла сиделка и выдворила их.
Она сказала правду. Хотя она ничего не помнит, и только сбивчивая исповедь Френки дала ей представление о происшедшем, это не его вина. Она довела его до безумия. Ей никогда не приходило в голову, что он так привязан к ней. Она всегда думала, что мужчины хотят ее из-за секса, из-за того, с чем она могла легко справиться. Но чувство, похожее на одержимость, она считала себя неспособной пробудить.
Она выгнала его из своего дома, из своей жизни, даже ничего не объяснив. Он ведь почти ребенок. Когда Донни позвонил ей в то утро, прося о помощи, она выбросила все и всех из своего сердца. И привела в отчаяние того, кто любил ее.