— Жизнь — это перекресток дорог. И ты в середине, — Френки сделал паузу. Он часто делал паузы, чтобы убедиться, что за ним поспевают записывать.
— Перекресток, — кивнула Джина. — Все нормально. Запись идет. Продолжайте, пожалуйста.
«Он так молод», — улыбнулась она про себя.
— Да. Так вот, самая скоростная дорога перекрестка принадлежит тем, кто всегда имеет деньги. Две другие — тем, кто на пути к их достижению. И наконец, еще одна — тем, кто уже никогда их не будет иметь. Они плетутся медленнее всех, а кое-кто и вовсе застрял.
— Прекрасно. Что же дальше? — Джина сделала глоток остывшего кофе. Который раз за эту неделю она обещала себе сократить дозу кофеина — сердце начинало пошаливать.
Френки самовольно улыбнулся, загорелой рукой поправив темные вьющиеся волосы.
— О'кей. Я продал много машин. Почти каждый, кто приезжает сюда на лето, заходит ко мне. Мои клиенты — банкиры, торговцы, приезжающие сюда отдохнуть и спустить немного денег. Эти ребята всегда при деньгах. Некоторые из них покупают сразу две машины. Скажем, «бентли-84» и маленькую куколку «касрреру-86». Они выписывают чек с таким видом, будто делают незначительную покупку в каком-нибудь магазинчике. Эти ребята могут позволить себе все, что душе угодно. У них всегда есть деньги. Поэтому очень трудно, почти невозможно догнать их и тем более обойти на дороге жизни. Вот они-то и находятся на первой, самой скоростной трассе перекрестка.
А еще мы обслуживаем местных. Тех, кто находится на остальных дорогах перекрестка, — чистят бассейны, пекут булочки и обустраивают свои жилища. Приходя сюда, они смотрят на дорогие «мазерати», но прекрасно знают, что лучшее, что они могут себе позволить, так это «прелюд-82» с плохими покрышками.
— Боже, Френки, о чем вы говорите? — засмеялась Джина. — Какой пессимизм! Ведь что бы ни говорили, мы все отлично знаем, единственная вещь, которая что-либо значит, — это деньги.
— Я просто хотел сказать, что люди, у которых деньги всегда были и есть, — это особый вид материи. Они не живут по принципу «люби ближнего». Они обитают в призрачном мире блестящих игрушек в тех шикарных домах на побережье. Если они не приезжают на лето сюда, в Хамптон, они едут в Мэн или…
— Эй, Френки, привет, — прервал его мелодичный женский голос.
В дверях стояла высокая яркая блондинка лет сорока, в желтом костюме и в соломенной шляпке с цветами. Загорелой рукой она прижимала к стройному бедру теннисную ракетку.
Френки повернулся к вошедшей женщине, и Джина заметила, что он смутился. Он вскочил с видом нашкодившего школьника, застигнутого врасплох воспитательницей.
— Привет, миссис Томас. Вы уже вернулись?
— Да, я уже здесь, — загорелая блондинка подарила Джине спокойную улыбку.
«Она ревнива», — подумала Джина, удивляясь, почему эта мысль внезапно пришла ей в голову.
Оправившись от волнения, Френки, заикаясь, представил женщин друг другу.
— Джина То… простите, Джина Харт. А это моя, хм, клиентка — Бонита Томас. Джина собирает материал для статьи в «Нью-Йорке». Я, хм, даю интервью. Ваша машина в порядке, миссис Томас. Я провожу вас к Кенни, он как раз оставил ключи. Сейчас вернусь, Джина.
Женщины кивнули друг другу, продолжая улыбаться. Джина смотрела, как уходит Бонита Томас. Женщины, подобные ей, вызывали в ней противоречивое чувство: смесь благоговения и презрения. Что-то всегда мешало ей прийти к определенному мнению. Ей казалось, что они прячутся до поры до времени за волшебной изгородью, находясь в романтической тени, с тем чтобы внезапно блеснуть на каком-нибудь грандиозном ночном празднике или на званом обеде, например, у Шарлотты Форд.
Она видела, как смутился Френки при появлении Бониты, как смотрел на нее. Женская интуиция подсказывала ей — очаровательная Бонита спит с Френки. Она почти в этом уверена.
Джина вспомнила о сегодняшнем вечере. Хорошо бы Гарри не забыл купить эту чертову кукурузу. К ним должны прийти гости. Сколько, Гарри сказал, будет людей? Десять? Десять. Пригласил ли он Дженни и Донни Джеймсонов? Черт! Каждый год одно и то же. На каждый День памяти это повторяется. «Все, что мне сейчас надо, — подумала Джина, — так это номер с обслуживанием в мотеле в Монтоке и чистые листы бумаги». Гарри что-то еще говорил про гостей. Ну да ладно, надоело, пускай сам возится с этим».
Появилась Бонита Томас, игриво прижимаясь к Френки. Джина про себя улыбнулась: «Значит, мое предположение верно». Она наблюдала, как миссис Томас скользнула за руль огромного сверкающего «роллс-ройса», и тот мягко тронулся с места. «Держу пари, она не ругается со своим садовником», — почему-то подумала Джина.