– Вот, – сказал Кузнечик в потолок, – теперь меня посадят на цепь рядом с Волком. И ему не будет одиноко.
На цепь его не посадили – ни рядом с Волком, ни отдельно. Доктор Ян отчитал его в своем кабинете. Лось извинился и пообещал, что заберет его из лазарета. Обиженная сестра Агата сказала, что он хороший мальчик, попавший под дурное влияние. Директор Дома погладил его по голове и сказал:
– Ничего страшного не случилось. Ребенок слегка расстроился.
– Отпустите Волка, – сказал им Кузнечик.
Только Лось услышал его.
Вечером к нему пришла девчонка в голубой пижаме, с волосами, огненными, как цветок мака. Таких ярко-красных волос он никогда раньше не видел и вообще не думал, что они встречаются на самом деле. Разве что у клоунов. Девочка подошла к окну, гордо зажав в руках букет непонятных лохматых цветов. Голова ее осветила белую палату, как маленький пожар.
– Привет, – сказала она.
Кузнечик тоже поздоровался и слез с подоконника.
Девочка положила букет на тумбочку.
– Я – Рыжая.
Уши у нее торчали, кожа вокруг носа была красноватая, а глаза неожиданно черные, в красных ресницах. Чтобы разглядеть это, Кузнечику понадобилось немало времени. От ее волос было трудно отвлечься. Он удивился, что ему сообщают очевидное.
– Я вижу, – сказал он. – Трудно не увидеть.
Девчонка замотала головой.
– Нет. Я знакомлюсь, – объяснила она терпеливо. – Рыжая. Теперь понял?
Он понял.
– Кузнечик, – представился он.
Девочка кивнула, разглядывая пустую палату.
– Скучно у тебя тут, – сказала она. – И чисто.
Кузнечик промолчал.
– Пойдем со мной? Я приглашаю.
– А разве можно? – Кузнечик сомневался, что его пустят дальше порога после всего, что произошло.
– Нельзя. Но никто ничего не скажет, вот увидишь. Пойдем.
Они вышли в белоснежный, заглушавший шаги коридор Могильника.
Матовые двери открывались и закрывались. Старшеклассники в пижамах сидели в креслах и листали журналы. Сестры сновали из одной двери в другую, как снежные шары. Кузнечик шел за Рыжей, ожидая окриков, но никто не окликал их и ни о чем не спрашивал. Они шли, отражаясь в стеклянных шкафах, как в зеркалах, в одном за другим. Голубая пижама и белая пижама. И везде зажигался огонь ее волос.
Мы как будто исчезли, думал Кузнечик удивленно. Мы идем, но нас нет. Никто нас не видит и не слышит. Как будто рыжая девчонка заколдовала весь Могильник…
За окнами падал снег. Они свернули в другой коридор, с блестящим линолеумом, и прошли по нему до последней двери.
– Это здесь, – Рыжая толкнула дверь.
Палата была совсем маленькая. Три кровати, заваленные грудами вещей. С полноценными свалками журналов, тетрадей, бумаги, кисточек и банок с краской. На стенах висели рисунки, в плетеной клетке прыгал зеленый попугайчик. Комната напоминала Хламовник и даже пахла, как Хламовник. Кузнечик наступил на апельсиновую кожуру и остановился, смущенный. С разбегу прыгнув на одну из кроватей, Рыжая сбросила тапочки, смела на пол мусор и представила своего соседа:
– Смерть.
Красивый мальчик с битловской прической улыбнулся и кивнул.
– Привет, – сказал он.
Кузнечик вздрогнул, услышав кличку.
– Так ты тот самый…
Смерть опять кивнул, улыбаясь.
– Да садись же, – позвала Кузнечика Рыжая, спихивая с кровати очередную груду вещей. – Успеешь насмотреться.
Кузнечик сел рядом с ней. О соседе Рыжей он кое-что знал. Смерть был мальчиком, который никогда не покидал Могильника и о котором воспитатели между собой говорили, что он не жилец. Смерть был лежачий. Он не ходил и не ездил в коляске. Он жил в Могильнике с незапамятных времен, и как Могильного жителя Кузнечик представлял его зеленоватым, похожим на покойника. Другим нельзя было представить человека, который «не жилец» уже много лет подряд. Но Смерть оказался маленьким и нежным, с глазами в пол-лица и длинными, как будто покрытыми лаком, темно-красными волосами. Пока Кузнечик его разглядывал, Рыжая собирала с одеяла карты.
– Поиграем? – спросила она. Они с Кузнечиком подсели к Смерти.
На час они стали гадалками. Предсказали друг другу осуществление всех желаний и счастливое будущее, потом карты полетели на пол, а Рыжая, задрав пижаму, показала Кузнечику татуировку у себя на животе. «Татуировка» была нарисована шариковой ручкой и успела размазаться, но можно было разобрать: что-то похожее на орла с человеческой головой.
– Кто это? – спросил Кузнечик.
– Не знаю, – сказала Рыжая. – Смерть считает, что гарпия. А вообще-то имелся в виду грифон. Как тебе?